В подъезде кто-то вымыл хлоркой. Спасибо тебе, добрый человек.

 

В подъезде кто-то вымыл хлоркой. Спасибо тебе, добрый человек. Надел противогаз, сел на ступеньки меж этажами, стал косточкой от вишни из компота стрелять в окошко счётчика. Где раздобыл

Надел противогаз, сел на ступеньки меж этажами, стал косточкой от вишни из компота стрелять в окошко счётчика.

Где раздобыл противогаз ты, спросите вы. А я вам отвечу. Старый советский ГП-5, я спёр его зачем-то ещё в школе. Мы всем классом метали гранату на футбольном поле, а я встал и пошёл домой. Никто не заметил потери бойца. Мама помню сильно удивилась, увидев на пороге такого воина. В противогазе, с гранатой в кулаке. С тех пор он зачем-то кочует со мной. По всем квартирам.

Тут следует отправить краткий экскурс. Для понимания зарисовки.

Я родился в очень хреновом районе. И с детства хотел стать бандитом. Как отец. Мама же однако была против. Сначала диплом, сказала мама. Что удивительно отец с ней согласился. Ремесло стрёмное, сказал мне отец. По наследству не передашь. Да и нет в тебе таланта к такому ремеслу. Ты шустрый, но какой-то задумчивый. Я ту же озадачился таким оксюмороном. Вот вот, сказал отец. С таким лицом только сберкассы грабить. Иди-ка ты учись.

И я, деваться некуда, пошел.

К третьему курсу я учиться устал. И стал посещать дисциплины на выбор. Повинуясь тайному плану. План был настолько тайный, что даже мне открылся не вполне. На допросе я встал на том, что я гуманитарий. Допустим, сказал мне декан. Допустим, Мхитарян, что ты гуманитарий. Хотя звучит конечно дико. Но почему мехмат. Недалеко от дома потому что, ответил честно я. О как! сказал декан. И подписал мне обходной сразу за всех.

 

Армия встретила меня как родного. Накормила, помыла, одела, обула. Погрузила в эшелон и повезла смотреть родину. На третьей неделе смотрин я открыл философию. Я курил в окошко тамбура и вдруг ясно понял, что жизнь дана мне в ощущениях. И чуть не прыгнул в чисто поле, чтоб ускакать в закат. А ещё я понял как велика страна моя родная. Можно три недели ехать и никуда толком не приехать.

Но это лирика. Призвание меня настигло через месяц.

Я стоял дневальным, от скуки ковыряя тумбу штык-ножом. Вдруг дикой трелью разорвался ротный телефон. Уняв стук в груди я назвался. Мхитарян, сказала трубка голосом начштаба. Кто есть в роте. В роте оказался один я. Хреново, сказала трубка. Не то слово, поддержал я беседу как смог. Помолчали. Мхитарян, вкрадчиво спросила трубка. А ты писать умеешь. Что вы, кричу, товарищ майор. Смеётесь. Меня же с дерева сняли, чтобы в армию отправить. Для нас, говорю, мхитарянов армия огого какой лифт. Всю лестницу Ламарка просвистел за три недели. С мартышками толкаюсь вот сейчас. Отставить пиздёж, сказала мне трубка. А то уедешь в свой аул овец пасти. Хочешь в аул. Никак нет, говорю. В аул не хочу. Вот и заткни фонтан. Сдай дежурство, пулей в штаб. Здесь ведомость надо заполнить.

Так началась моя карьера штабной крысы. Каллиграфический период

Аксель Мхитарян

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *