После очередного ребёнка проглота, проглотившего инородное тело, в ординаторской среди докторов началась дискуссия. Начал её потрясённый Васька:
Как такую херню можно было проглотить!
Легко! поддержал разговор Валерка.
Что значит легко с нотками обиды в голосе, решил уточнить Васька, на мгновение представивший себя на месте проглота: Возьми и проглоти, а я посмотрю, как ты это сделаешь легко!
У меня нет такой херни, парировал Валерка, спокойный от уверенности, что никакой херни ему глотать не придётся.
Да, если бы и была, то не проглотил бы! настаивал Васька.
Та раз плюнуть, проглотил бы! хорохорился Валерка: Ребёнок же проглотил!
Вот и проглоти, провоцировал его Васька.
Так нету же, такой херни, чтобы глотать, продолжал уверенно себя чувствовать Валерка.
Так я тебя сейчас обеспечу хернёй! попытался выбить почву из-под ног Валерки Васька.
Шо ты можешь обеспечить голосом, потерявшим уверенность, но не надежду продолжал отбиваться Валерка.
Щас обеспечу! загоревшись, возникшей у него идеей, воскликнул Васька и рванул вон из ординаторской, оставив в ней растерянным Валерку.
Через несколько минут, сияющий и чувствующий себя победителем Васька, вернулся от старшей медсестры отделения и вручил Валерке, выпрошенную у неё пятикубовую ампулу с витамином С:
Держи, она почти такого же размера, что и херня, которую съел проглот!
Валерка сидел и тупо смотрел на ампулу в своей руке, вручённую ему Васькой, переваривая произошедшее и лихорадочно просчитывая варианты своего дальнейшего поведения. Васька торжествовал.
Да, чё здесь глотать! Васькино торжество вывело из ступора Валерку, осознавшего, что уступать Ваське ему никак нельзя.
Вот и глотай! продолжал подзадоривать Васька.
Да, мне какой интерес глотать твою ампулу! всё ещё не потерявший надежду спастись, попытался соскользнуть Валерка.
Уверен, не проглотишь! стоял на своём и дразнил его Васька.
Да без проблем проглочу! продолжал возражать и не сдаваться Валерка: Но не хочу!
Спорим, ты не проглотишь! бросил перчатку Васька, запереживавший, что сорвётся намечающееся пари, и, будучи уверенным, что такую крупную ампулу проглотить невозможно, а значит, он выйдет победителем в споре.
На что спорим уточнил Валерка, решивший поднять брошенную ему Васькой перчатку.
На коньяк. Ставлю бутылку коньяка, если проглотишь! азартно предложил Васька и сглотнул слюну.
Да, чего здесь глотать! заражаясь азартом, разгорался Валерка, и тоже сглотнул слюну.
Вот и глотай, покажи, как можно легко проглотить такую херню, жаждал крови Васька и, представив перед собой дармовую бутылку коньяка, сглотнул слюну ещё раз…
Спорщики позвали Борьку в свидетели и спор был закреплён заключением пари.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж, рассуждает мудрый народ. И что оставалось делать Валерке Выбор перед ним был не очень богат. Либо, не ударив в грязь лицом, проглотить эту дурацкую ампулу, да ещё и запить её Васькиным коньяком или не просто проиграть Ваське, но ещё и напоить его коньяком. Конечно, Валерка даже мысли не допускал, что Васька выпьет весь выигранный коньяк сам, в одиночку, но от осознания, что коньяк будет им, Валеркой, проигранный, во рту сохло и сглатывать было нечего.
Валерка смело направил руку с ампулой ко рту и тут сердце его сжалось, пятикубовая стекляшка с трудом запихнуласть в полость рта, и даже показалось, что его организм забыл, как производить акт глотания. А Васька по Валеркиным глазам понял, что победил.
Валерке проглотить ампулу никак не получалось. Только от одной мысли, что надо проглотить эту хрень, сразу наступал спазм глотки и неудача. Васька праздновал победу, но ампулоглотатель Валерка, сдаваться не желал. Васька ни на шаг не отставал от него, неотступно присутствовал рядом, постоянно комментировал и тем самым усугублял процесс проглатывания ампулы. Нет, Валерка не был жлобом, но ему очень не хотелось быть проигравшим. Ему не было жалко бутылки коньяка, но только от одной мысли сдаться, проиграть, уступить Ваське, делалось нехорошо и он продолжал насиловать свой организм всё новой и новой попыткой отправить стеклянную конструкцию в желудок.
В конце концов, вспомнив о циркачах шпагоглотателях и своих коллегах анестезиологах-интубаторах, запрокидывая голову максимально назад и подталкивая ампулу под донышко вглубь рта, ему удалось расположить её на корне языка. И тут, он даже сам не понял, как ампула нырнула в его плоть. Васька расстроился невероятно и пошёл в своё отделение собираться в магазин за коньяком, а счастливый Валерка рванул к себе в ординаторскую, чтобы побыстрее покончить с дневниками и эпикризами в историях болезней своих пациентов.
Через какое-то время в Валеркиной ординаторской раздался телефонный звонок, звонил Борька. Он сообщил, что Васька уже вернулся из магазина и пригласил Валерку подкатить к весьма укромному месту, больничной фотолаборатории, которой Валерка же и ведал на общественных началах, как мастерски владеющий искусством фотографии. Но Борькин голос был подозрительно странен, неуверен и загадочен. Когда Валерка пришёл к назначенному месту, то увидел невероятно смущённого Ваську с сумкой, держащегося поодаль и активно встречающего его Борьку, явно заговорщицки улыбающегося. Борька по-дружески обнял Валерку за плечи и начал речь:
Валер, понимаешь, Вася сильно переживает, что ты обидишься, но он здесь не причём. Это мы в ординаторской, когда увидели, что он расстроен и собирается за коньяком, а я объяснил ребятам о вашем пари, все сразу решили, что за те же деньги лучше взять не одну бутылку коньяка, а целых две бутылки водки. И мы его уговорили на такой вариант, пообещав уладить с тобой и ты согласишься, что две водки всё же лучше одного коньяка. Но Вася очень переживает, что нарушил условия пари.
Валерка понял, что выбора у него нет и не отрываться же ему от коллектива, легко и весело согласился с решением большинства, обрадовав Ваську своей лояльностью. Тем более что две водки, однозначно, лучше одного коньяка. Валерка открыл фотолабораторию, впустив в неё повеселевшего и воспрянувшего духом Ваську, а Борька побежал за остальными ещё изнывающими от неизвестности докторами и их бутербродами.
А инородные тела ЖКТ благополучно пропутешествовали по организмам ребёнка-проглота и доктора-экспериментатора, нигде не задержавшись.
Валерий Ларичев