Я должна была все понять еще вчера вечером.

 

Я должна была все понять еще вчера вечером. Мой помощник-секретарь - самый обыкновенный парень, но с дьявольской интуицией на чудесных детей. Перед встречей с ними он скоропостижно заболевает.

Мой помощник-секретарь — самый обыкновенный парень, но с дьявольской интуицией на чудесных детей. Перед встречей с ними он скоропостижно заболевает.
Вчера перед уходом домой мальчик сообщил, что записался к стоматологу и поэтому бороться утром с офисной кофеваркой мне предстоит в геройском одиночестве.
Марфа Паллна — чудо корейской техники — варила фееричный эспрессо, но слушалась только моего секретаря и ничего я с этим сделать не могла, несмотря на два высших образования и десятилетний опыт работы детским психологом.
Поэтому рабочий день я начала в окружении пяти картонных стаканчиков с кофе, ровно столько кофеен меня поприветствовали по дороге от дома.
Пусть стынет, но так мне хотя бы не грозит кома от недостатка кофеина в измученном любимой работой организме.

Некстати в приемной раздался шум надвигающегося урагана.
Дверь, не привыкшая к хамскому обращению, испугано распахнулась — ну да, стучаться это для слабаков — от могучего пинка.
Такие посетители, конечно, приходят без записи.
Первой в кабинет влетела девица лет семи. В огромных глазах плескался коктейль из слез, упрямства, стеснения и любопытства.
Следом, толкая ребенка в спину мрачным взглядом, ввалилась колдунья Гингема. Или Бастинда. Именно так я представляла в детстве героинь любимой сказки.
Во всяком случае взгляд дамы не предвещал ничего хорошего никому из обитателей окружающего ее мира.
Промаршировав к столу бодрой поступью ледокола, тетка кинула мне на стол котенка, ванильного, как с рождественской открытки, утрамбовала себя в кресло и рявкнула: «Разбирайтесь!», указав перстом на девочку, переминающуюся с ноги на ногу — ей сесть не позволили.
Котенок понюхал кофе в стаканчике, фыркнул, присел и теперь удивленно рассматривал лужу на столешнице, по очереди поднимая толстые лапы.
Я его понимала. Если бы не опыт работы не столько с детками, сколько с их странными родственниками, я бы так же опозорилась.
Поймав за хвост ускользающую мысль, я промокнула лужицу салфетками и с надеждой указала пальцем вниз:
— Ветеринар принимает этажом ниже.

Меня окатили ушатом презрения, и наманикюренный палец опять ткнулся в сторону девицы, уже не в слезах, но еще хлюпающую носом.
— С ней разбирайтесь!
Нюрка, паршивка, рисует. И если ей хочется, они оживают. Коты эти блохастые, цветы бесполезные, радуги дурацкие.
А как рОдная бабушка, кормилица ейная и ее бездельницы-мамаши попросила нарисовать кошелек потолще… Ты знаешь, что сделала эта гадина

РОдная бабушка девчонки как-то ненавязчиво перешла со мной на «ты»,
чего я терпеть не собиралась, но любопытство и кошку сгубило.
Я молча смотрела в глаза ведьмы, бабушки то есть, стараясь не показывать интереса.
Не выдержав молчания, мадам продолжила: «Пошла я с утра в жэк, и на входе чуть не наступила на кошелек. Кошелечище! Кинулась, конечно, домой — какой там жэк, подождет — пока никто не видел. Люди вокруг знаешь какие Прибежала, двери замкнула, цепочку повесила, в кошелечек заглянула. А там! Знаешь что Карточки скидочные и квитанции! И бабочка дебильная вылетела и прям на нос мне присела. Ну не гадина Вот скажи!»
Я задумчиво перебирала на столе бумаги, не забывая поглаживать котенка.
То есть то, что рисунки внучки оживают, эту мымру не беспокоило, а то, что семилетний ребенок не смог или не захотел осчастливить бабулю увесистым банковским счетом, возмущало до глубины ее мерзкой душонки.

Не поднимая глаз, я безразлично спросила: «Вернули»
Бабка оторопела: «Что»
С каменным выражением лица районного судьи я продолжила: «Насколько я поняла, вы нашли чужой кошелек, в котором были квитанции, то есть найти собственника не представляло труда. Я спрашиваю — вы вернули кошелек владельцу»
Не на того напала. Бабулю мои претензии не тронули, она только дернула могучим плечом и презрительно фыркнула.

Ну хорошо, суть проблемы я уловила.
Работать, по-хорошему, надо как всегда не с ребенком, но я специализируюсь как раз по деткам.
Nobless oblige, если я правильно помню.

Как ни странно, ребенкина бабушка безропотно удалилась в приемную. Все-таки репутация у меня жесткая, к тому же определенные личности относятся с робким пиететом к спецам, чей гонорар кажется им заоблачным.

Дверь, облегченно вздохнув, захлопнулась за спиной неприятной посетительницы.
Я с интересом приглядывалась к девочке, стараясь ее не смущать.
Барышня в отсутствие бабки быстро освоилась и смотрела на меня с неменьшим интересом.
Будем считать, что контакт налажен.

— Нюра — это Аня — продолжила я знакомство, — Меня можешь называть Алиса.
Девчонка кивнула.
— Это твоя прелесть — котенок тем временем пытался охотиться на компьютерную мышку. — Хорошо рисуешь. И что, они все оживают
Анечка задумалась, видимо сомневаясь, достойна ли я ее откровенности, но решение было принято быстро и в мою пользу.
Она покачала головой.

— Нет. Только самые красивые, те, которых точно заберут домой и будут любить. Мне бабушка не разрешает, а я так хочу котенка.
Один раз только, два года назад, я еще маленькая была, не смогла догнать одного, — она всхлипнула, — вот он точно пропал. Я ему даже пятую ногу не успела стереть. Жалко его.

У меня не было сил успокаивать девочку, кто бы меня успокоил.
Так вот кому мы обязаны появлением в нашем доме Чуда.
Чудо, оно же Диво дивное, а также Чудовище поганое именно два года назад отбил от стаи бездомных собак мой сердобольный сын и притащил эту головную боль домой.
Хотя кого от кого надо было отбивать — это вопрос.
Чудовище шипело, царапалось, а удачно возникшей в его жизни пятой ногой прицельно швыряло камни в деморализованного противника.

По дороге домой сын рассмотрел приблуду и, протягивая его мне, говорить был не в состоянии, только икал.
Я тоже на время онемела.
Борец с собаками имел в арсенале круглые совиные глаза, кисточки на ушах и голом хвосте, густую кудрявую шерсть тигриного окраса, в коей потом научился маскировать пятую лапу и да, длинные, стройные, как у гепарда, ноги. Пять ног.
То, что Чудо не выживет на улице, сомнений не вызывало. Не собаки загрызут, так перепуганный коп пальнет в него чем-то огнестрельным. Пришлось приютить чудное создание.
Хорошо иметь мужа-путешественника и сына-хакера.
По семейной легенде муж привез это редкое животное из Австралии (прости, но чего в тебе только не живет), в википедии появилась статья о Пятилапом Пучеглазе (там еще что-то было на латыни), друзей дома Чудо обаяло без труда, а обморок почтальона и запой электрика можно было смело в расчет не принимать.

Чудо было ласковым, домашним, мурлыкало по-кошачьи, светило в темноте глазами и исправно охраняло территорию. Про обморок и запой я уже упоминала.

Мой рассказ и фоточки Чуда в телефоне превратили мою клиентку в друга до гробовой доски.
Вот только к имени у нее были некоторые претензии.
— Я бы назвала его Котангенсом, — задумчиво изрекла художница, — Котангенс — это же про котов, правда

Пришлось торжественно заключить сделку — Аня больше никогда не оживляет странных нарисованных животных, а я кого-нибудь, если не дай бог увижу, обязательно пригрею и назову Котангенсом.

Проглотив смешок, я предложила отвлечься и заняться делом.
Тем более, что Аня, не заметив этого, уже успела выболтать все семейные тайны.
Папа слинял в неведомые дали в погоней за молодухой (девочка это пробурчала с бабушкиной интонацией), прихватив весь невеликий семейный бюджет.
Анечка с мамой перебрались со съемной квартиры к маминой маме, чему та была искренне и многословно не рада.
Мама, дабы не слушать токсичных упреков, трудилась утром на рынке, вечером официанткой в баре, задвинув на задворки жизни диплом и языки в совершенстве.

И все бы ничего, у детей очень гибкая психика, тем более у творческих детей, если бы бабка не решила использовать нелюбимую внучку в качестве золотой рыбки.
К счастью я оказалась первой в списке нужных специалистов.

Вспомнилось, как на заре практики ко мне в один день привели двух таких разных, но одинаково пронзительно одиноких мальчишек. Чисто интуитивно я посоветовала их родителям отдать детей в одну школу. Пусть встретятся, а мироздание разберется.
С Рыжим и Толстым мы дружим до сих пор и ребята по секрету рассказывают мне о чудесном городе.
«Такое впечатление, что этому городу в детстве никто не удосужился открыть глаза на то, что чудес не бывает.
Это как пятилетнему мальчишке не встретился пакостный десятилетка и, презрительно щурясь, не смог процедить: «Дед Мороз Его нет, это сказка! Эх ты, малявка…»
А мальчишка вырос, и они теперь с Дедом Морозом ездят на рыбалку, пьют какао у камина и смеются над теми, кто не верит в одного из них.»

Как были фантазерами, так и остались.

Вот бы Анечке побывать в этом городе, если бы он существовал не только в головах выросших оболтусов, да и я, честно говоря, не отказалась бы провести там отпуск.

Но прочь глупые фантазии.
Я положила перед Аней лист бумаги и карандаши.

 

— Нарисуй бабушку, пожалуйста.

Бумага под натиском черного грифеля порвалась со сдавленным стоном. Из ребенка вырастет гениальный художник. С листа на меня в упор смотрели глаза Джека-потрошителя.
В приемной что-то упало. Хоть бы не Марфа Паллна, я ведь на картонном кофе долго не протяну.

— Стоп! — я схватила лист бумаги, скомкала и выбросила его в урну, — а давай поиграем. Ты знаешь, что такое ассоциации

— Конечно, — девочка обиженно надулась, — В сети об этом читала. Это то, что первое попадает на язык, когда слышишь какое-то слово.

— Наверное, сначала в мозг, а потом на язык Нет
Ну, как хочешь.
Какие у тебя ассоциации на слова «добрая бабушка»

— У Юльки бабушка пирожки печет, костина вяжет носки и шапочки, викина кормит дворовых котов, а любкина бабушка читает ей сказки, и не только перед сном, — малышка тараторила, не задумываясь. Может, действительно, мозг не всегда во благо

— Хорошо. Рисуй, — я положила перед ней чистый лист бумаги и, незаметно стащив черный карандаш, отошла к окну.

Глядя в окно, я терпела. Старательно. Пока не услышала ликующее — «Готово!»

То, что я увидела на бумаге, было предсказуемо. Бабушка, отдаленно напоминающая фурию, только что уронившую что-то в моей приемной, месила тесто, под столом котенок играл с клубком ниток, Аня, уютно умостившись с ногами на стуле, листала толстую книгу. Непостижимо было то, что рисунок был теплым и мягким, как ватрушки моей бабушки.
У художницы горели глаза.
Севшим голосом она прошептала: «Как думаешь, получилось»
Моих сил хватило только на кивок. Я, действительно, не сомневалась, что этот ребенок способен сотворить чудо.

Тем временем в маленькой головке громоздились планы.

— А как маме помочь Мама любит наш город. Знаешь, сколько историй она знает о нем Она раньше мечтала водить экскурсии, а сейчас совсем не мечтает, ни о чем, устает очень. И языки, она же поли… не помню, как называется. Ей же это поможет, да
Я знаю, как нарисовать маму, чтобы и мечта, и красота, и со мной вечером у окошка.
Ладно, маму дома нарисую, еще подумаю. Что ты там про мозг говорила
Сейчас главное — бабушка.

Мы с надеждой уставились на дверь.

После тихого стука в кабинет проскользнула бабулечка. Да, я не ошиблась, Бабулечка, с ясными веселыми глазами и ласковыми руками.
Поставила на рабочий стол поднос с двумя чашками, прижала голову Ани к своему животу, предварительно вернув дрожащую нижнюю челюсть девочки на место, и поправила выбившийся из ее косички локон.
— А я вам кофе сварила и Анечке какао. Какая у вас умненькая кофеварка, и послушная, все умеет, — щебетала она, не замечая нашу двойную оторопь, — Вы ведь уже закончили Я не помешала
Надо же такое придумать — перед школой мучить деток психологами. Мы бы к вам ни за что не пришли, Аня у нас золотой ребенок.
Пойдем, солнце, у меня уже, небось, тесто на пирожки перекисло.
И кошачий ребенок голодный. Ты не против, если мы ее Серафимой назовем

После их ухода я отменила все записи и ушла бродить по городу. И мне было плевать на то, что встречные подозрительно косятся на несползающую с моего лица улыбку.

Аня позвонила через полгода в воскресный вечер.
Взахлеб рассказывала о школе, о маме — весьма успешном и увлеченном экскурсоводе, о мамином друге-художнике, научившем девочку сдувать со своих картин в городские улицы хорошую погоду и звонкое настроение, о бабушкиных пирожках и сказках.
Я, сидя на подоконнике вместе с Чудом и наблюдая, как на уровне второго этажа мою грушу обносит жираф с симпатичным рогом, примостившимся между ушей, осторожно поинтересовалась у собеседницы
— Анечка, а ты на днях не рисовала случайно помесь жирафа с единорогом

Девочка засмеялась: «Ой, я совершенно забыла. Я вообще-то звоню по поручению бабушки. Она сама стесняется. Можно она придет к вам на прием в понедельник утром
И да, она написала новую сказку про жирафорога. Не волнуйтесь, он добрый и никого не обидит».

Ну что ж, спасибам в зубы не смотрят, а длинношеий Котангенс — это, видимо, такая милая благодарность от новоиспеченной сказочницы.

Завтра нас ожидает хлопотный день. Хакерский наезд на википедию, переговоры с подругой, работающей в контактном зоопарке, захворавший секретарь и очень милая утренняя посетительница.

Психологи тоже люди, и в понедельничное утро им непременно нужны сказки.

И. Телешева

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *