Истории из жизни реальных людей
Под кроватью обычно жил бабайка, возможно он был даже встроенный в кровать на заводе, а в шкафу у каждого жил свой подвид монстра. Например у Саши в шкафу жил клоун, а у Олеськи почему то водяной.
У неё было все по другому.
Однажды в ее комнате поселилась чесночная бабушка. До этого она видела ее редко. Иногда они с мамой ходили в центр и в центре встречались с пожилой женщиной и мама говорила: «это твоя бабушка и моя мама». Женщина, которая была бабушка, целовала ее слюнявым ртом, стискивала, мотала рукой перед ней странные мотания : лоб, живот, право, лево и давала ей рубль. Поцелуй был противным, потому что от бабушки всегда пахло чесноком, стискивание было больным, мотания руками пугали, а рубль всегда потом забирала мама. Поэтому встречи с бабушкой ей не нравились. Тем более, у неё уже была бабушка, бабуля Вера и она была нежная и пахла приятно, но недавно она умерла. Однажды она спросила у этой чесночной бабушки: «бабушка, почему ты к нам не ходишь домой. Приходи, я тебя с папой познакомлю». Бабушка сделала вид, что ее тошнить сейчас будет, а потом сказала: «ноги моей там не будет, пока этот ирод там».
Она не очень поняла, о чем бабушка, потому что у них не жил никакой Ирод. Они жили вчетвером: мама, папа, она-Настенька и маленький, только появившийся на свет Игорек. Она подумала, что может быть мама тоже не хочет, чтобы чесночная бабушка приходила к ним и поэтому врет ей про какого то Ирода.
И наверное, так бы и шло все дальше: центр, чесночная бабушка, рубль, но у неё пропал папа.
Здоровый, молодой и любимый папа, взял и пропал.
Вернее сначала папа с мамой долго ругались на кухне, а потом папа исчез.
Сначала мама говорила, что он уехал в командировку, потом сказала, что он исчез и вообще, он им не папа.
А потом папа пришёл в садик.
Среди сончаса пришёл и воспитатель ее к папе отвела.
Папа был взъерошенный, мятый и какой то грустный. Он обнимал ее, целовал ручки, щеки и лоб, и бессвязно шептал в ухо: «Настенька, миленькая моя, розанчик мой. Ты вырастешь и мы обязательно с тобой поговорим. Ты все поймёшь, ты же умная девочка. И Игорьку все расскажешь. Я не могу поступить по другому. Так бывает, что сердце, оно раз и в другом месте. А она тебя не даст и Игорька не даст, у неё обида. Поймешь же Расскажешь Игорьку», — шептал папа.
Она ничего толком не понимала, но усиленно кивала головой, так что бантик съехал на бок. Кивала, чтобы папе было легче.
Папа поправлял бантик и шептал: «ты держись там. А я однажды приду и все объясню, когда ты вырастешь. Клянусь бантиком»
А потом у неё в комнате поселилась чесночная бабушка, мгновенно выселив из под кровати барабашку, с которой они с папой боролись последние пару лет и господина бардака из шкафа.
Бабушка поселилась на диване, где раньше сидели ее куклы, а кукол поскидывала в мешок. Бабушка хватала кукол за волосы и пихала, пихала в этот мешок. Куклы плакали и кричали, но это слышала только Настенька.
Настенька бабушку чесночную побаивалась, а кукол любила и попыталась с ревом устроить кукол обратно, предлагая поселить в мешок чесночную бабушку, раз уж кому то надо в мешок.
«Настенька, ну что ты. Бабушка же живая, она в мешке жить не может»,- сказала мама.
«Вот кого ирод вырастил! Неблагодарную девочку вырастил, такую девочку поглотит гена огненная»,- сказала чесночная бабушка и мама долго ее успокаивала.
А Настенька сидела на подоконнике и размышляла о том, что гена огненная это наверное жена крокодила гены и зачем бы ей глотать девочек, которые правы. К этому моменту Настенька уже поняла, что иродом чесночная бабушка называла настенькиного папу. Папа исчез и вот теперь чесночная бабушка пришла не только ногой, но всей бабушкой и с этим ничего не поделать. Бабушка развесила по стенам странные картины в золотых рамах и сорвала со стен плакаты. С картинами в рамах бабушка разговаривала. Чаще всего просила, чтобы ироду жизни не было, раз так он обошёлся с ее дочерью и детей побросал. Настенька тоже в этот момент разговаривала, правда она не знала с кем. Про себя она просила, чтобы ирод был здоров и счастлив и чтобы быстрее вырасти, чтобы он ей все объяснил.
А потом как то все пошло само собой.
В квартире появился мужчина, которого надо было звать папой. Настенька не звала, потому что точно знала, что это не папа, а вот Игорь звал, потому что папу не помнил. Настенька хотела Игорю объяснить, что это не папа, но мама и чесночная бабушка строго запретили.
Иногда по ночам кто то звонил в дверь и этот новый папа выходил на лестницу.
«Опять ирод явился, все не успокоится никак»,- говорила чесночная бабушка и тогда Настенька понимала, что это приходил папа, потому что она выросла и он пришёл ей все объяснить. Тогда она дожидалась, когда новый папа зайдёт в дом и чесночная бабушка уйдет на кухню ругать Ирода.
Бабушка уходила на кухню и Настенька бежала к окну и видела спину папы. Спина была какая то горбатая и жалкая. Настенька начинала махать спине и папа оборачивался и тоже начинал Настеньке махать.
Однажды это увидела чесночная бабушка. Она кричала и оттаскивала Настеньку от окна. Настенька кричала тоже и дальше ничего не помнила. Мама сказала, что у неё припадок был на два дня. Температура и всякое такое.
«Вот до чего ирод своё дитя довёл»,- говорила чесночная бабушка и прикладывала Настеньке на лоб мокрую тряпку. Хотелось вырваться и кричать, что это не ирод довел, а бабушка эта довела, но сил не было.
А потом шли года.
Какие то года ползли медленно, какие то шли прогулочным шагом, какие то бодрым, а какие то бежали.
Умерла чесночная бабушка, так и не ставшая родной, куда то делся новый папа, вырос Игорек и постарела Настенька.
Но все равно она ждала, ждала, что придёт папа и все объяснит, потому что он обещал и клялся бантиком.
Ксения Полежаева