ТЕЛЕПУЗИКИ

А детки-то, как выясняется, все разные. Даже в рамках отдельно взятой семьи…
Вот, казалось бы, один пестик, одна тычинка, одно корыто и одно воспитание, а все отпрыски, как телепузики: этот — орущий до синевы Тинки Винки, та — визжащая до багроты вредина По, эта — солнечная хохотушка Лала, а тот — зелёный упрямец Дипси, упирающийся рогом, что торчит у него во лбу.
И ты говоришь: «Ну не может же такого быть! Одно ведь корыто! Одна тычинка! Один пестик!».
А телепузики, меж тем, и орут всяк по-разному, и на горшок просятся вразнобой, и выражают вам свою любовь с претензиями в полном соответствии с чёрт их разбери какими-то своими чертами характера.
«Но как же так — всё чаще разглядывая себя в зеркале, шепчешь ты в недоумении: — Ведь я же чистое золото… Да и жена у меня, хоть, конечно, и с придурью, но всё ж обучаема… В кого же эти-то!»
И взываешь к старине Менделю: «Откуда! У тебя же такая красивая формула!»
Но, Мендель, гад, молчит.
Он расписал свои аллели и сгинул в вечности, а тебе теперь всю эту палитру расхлёбывать.
Кушать это разноцветье и произрастающие из них плоды-ягодки.
«Ну ладно, — думаешь, — может с возрастом всё как-то изменится».
Но куда там!
Телепузики растут, а из перемен разве что — крики уже не писклявые.
Всё же остальное по-прежнему в соответствии с чёрт его знает каким характером.
Лала требует вечеринок и стразики; Тинки Винки — черепов и готики; По – обижается по всякому поводу; Дипси — спорит до общего посинения.
И тогда ты звонишь своей матери, и истошно у неё осведомляешься:
— Разве я был таким! В кого они, мамочка!
— Что ты, сынок, ты был золотцем! – получаешь ты от матери клятвенное заверение.
И тёща про свою дочь орёт то же самое.
«Тогда, может что-то неладное с тычинкой и пестиком!» — озаряешься ты, и с головой уходишь в гинекологию.
Но при детальном изучении, понимаешь, что и там, в общем-то, тоже сплошное «золотце».
А вот, как золотце на золотце могло дать таких телепузиков, не понимаешь. И от гинекологии кидаешься в генеалогию.
Начинаешь шерстишь и лопатить предков на предмет разноцветия, перетряхивая ветвь за ветвью всё своё родовое дерево, и обнаруживая в итоге, что предки твои сплошь брильянты негранёные.
И дедушки, и бабушки! Не говоря уже о пра-пра-пращурах, среди которых ни одной пра-пра-шмандовки и пра-пра-пойцы не было — все, как один, пра-пра-ведники!..
«Тогда роддом! – орёшь ты. – Видать, в роддоме заговор!!»
И жена тычет тебе под нос твои же фотографии, где ты ангелок и чистое золотце, и где все твои телепузики точная твоя копия.
***
И вот только когда, они обзаводятся собственными детишками. И вредина По, вдруг вырывается к тебе с истошными воплями:
— Разве я была такой! В кого уродились эти сволочи!!!
Ты говоришь:
— Что ты, доченька, ты была чистое золотце!
И счастливо улыбаешься.

© Эдуард Резник

Источник