ПЕРИОД МЁРТВЫХ

– Не спать!!! – Заорал Волк в лицо Ивану. – Шухер!
– А! Что Кого – Перепуганный сонный Иван протирал закисшие со сна глаза и со сна же опухшую физиономию.
– Зомби в лесу! – Не своим голосом кричал Серый Волк. – Тупые и кровожадные!
– Ох, ё…
– Отрывай свой зад от земли, пока нас не сожрали!
–Зачем Кто Как сожрали – Всё еще сонный Иван слабо ориентировался в происходящем.
– Ты бабку Маши Шапкиной, чем поил
– Водой. Живой и мертвой.
– А ссал в неё кто
– Кто
– Да просыпайся, не тупи! Ты для Василисы воду брал, помнишь
– Ну
– А до уровня, чем догнал, чтоб Кощей не заметил
– А… Ты про это – Иван расплылся в довольной улыбке, думая, что его хвалят за изобретательность. – Ну, отлил я туда чуток, чтоб до уровня догнать.
– Бабке Шапкиной из тех же чаш зачёрпывал
– Ага.
– Ну вот и всё. Здравствуй зомбиапокалипсис! – Волк был явно в панике. – Бабка укусила внучку, внучка – жучку, жучка – кошку… Велком ту зомбиленд, Ваня!

На дальнем краю поляны затрещали кусты, послышались какие-то невнятные, не предвещающие ничего хорошего звуки. Кто-то ворчал и чавкал в кустах на несколько голосов.
– Да вставай же ты! – Вновь заорал Волк. – Кладенец твой где
Ванька, начав осознавать, что Серый Волк не шутит, вскочил, размотал тряпицу, в которой хранил меч, приторочил его ремнем к поясу. И совладав с начавшей было просыпаться паникой, замешанной на раздражении от недосмотренного сна, почти спокойно спросил:
– Так! А шо ваще происходит-то!
– Происходит, Ваня. – Согласился Волк и мотнул лобастой головой в сторону дальнего края поляны.

Сквозь заросли колючего кустарника на поляну уже продрались те, кто шумел. Все семеро были изодраны колючими ветками на столько, что клочья кожи кровавыми лоскутами свисали с тел. Живи Иван на границе ХХ и ХХI веков, обязательно пробормотал бы себе под нос что-то об «Обители зла». Но Ванька жил в другом времени и просто пробормотал нецензурное. Подернутые белёсой пленкой пятна глаз всех семерых, уставились точно на пробормотавший голос.

– Ты, Ваня, не смотри, что они маленькие. Неприятностей тебе создадут, как большие, если укусят.
– Так они ж вроде б то не кусаются – Изумился Иван.
Сначала шагнул тот, который стоял посередине и, будто по команде за ним двинулись остальные. Хромая, волоча ноги, кося в стороны, натыкаясь друг на друга, с текущей по губам и капающей на траву кровавой пеной, но уверенно приближаясь.
– Я, Ванечка, только отвлекать смогу. Надежда на одного тебя.

И завертелось.
Ванька уворачивался от нападавших, попутно нанося удары. – Первого разрубил пополам, что не помешало передней части туловища, клацая зубами, пытаться дотянуться до Ванькиной ноги.
– Голову рубить надо, Вань, – орал с другого края поляны Серый Волк, бегая от двоих, увязавшихся за ним козлят. Козлята клацали зубами и с явной ненавистью пытались блеять на Волка. – Только голову! По-другому никак!
Ванька, ничего не ответив, взмахнул Кладенцом и раскроил черепную коробку ближайшему, судя по длине рожек, старшему из козлят. Большая часть головы, разбросав смачный веер грязно-красных брызг, отлетела в сторону, а туловище беззвучно рухнуло на траву.

Освоив нехитрую науку борьбы с взбесившейся живностью, размахивая мечом, как косарь на летнем лугу, Ванька в несколько мгновений поотсекал головы еще четверым противникам, а затем помог Волку отделаться от еще двоих, зажавших Серого возле здоровенного дуба.

– Козлы, чессслово. – пробормотал Иван, утирая пот со лба рукой.
Словно на картине переевшего белены художника, на поляне валялись семь обезглавленных тушек.
– Козлята – Поправил Ваню Серый Волк.
– Мамка ихняя, наверное, расстроится сильно – с печалью проговорил Иван.
– Угу. Уже расстроилась. Вон, пришла сказать, что мы зря здесь на поляне разделочный цех устроили.

С треском разворотив кусты, с той же стороны, с которой появились козлята, на поляну, пробуксоввыая в зеленой траве, вылетела коза. Взяв изначально курс на Волка, переводящего дыхание под дубом, она явно не собиралась останавливаться.
– Серый! – закричал Иван и, прыгнув к мохнатому другу, оттолкнул его с линии атаки.
Издав утробный рык, который больше подошел бы Змею Горынычу, на всем скаку, коза встряла рогами в дуб.

Посыпались желуди.

С утробным урчанием животное пыталось высвободиться из импровизированной ловушки, однако, разгон был взят так, как нужно и ствол дуба надежно удерживал рога взбесившейся матери семерых, безвременно покинувших этот мир зомби-козлят.

– Так! – Опомнился Иван, вставая и отряхиваясь. – Ни шагу не сделаю, пока мне кто-нибудь не объяснит, что происходит!
– У козы вон, спроси, – буркнул Волк.
– Да я серьёзно, Серый! Разбудили, наорали, бешеных козлов целую стаю натравили! Вся поляна в кровавых пазлах, в дерево коза встряла, такая же, как детки нервная, рычит, как белый медведь в жаркую погоду и дергается, как карась под электричеством, а ты у неё подробности спросить предлагаешь

Картинно встав на одно колено, сбоку от конвульсивно дергающейся козы, Ванька заговорил:
– О бешеное животное, слюну пускающее и в хрюканьи поросенку Борьке подобная, не соблаговолите ли рассказать, что происходит, пока я не отрубил вам голову, не утруждая себя церемониями и вежливостью, которую в данных случаях рекомендует этикет

Коза всё так же похрюкивала, а Серый Волк, глядя на Ивана изумленно-округлившимися глазами, пробормотал:
– Мда. Демосфен – лох.
Почесал задней лапой за ухом и добавил:
– Ладно, Ванька, не серчай, я сам нервничаю. Слушай, что случилось…

На протяжении всего рассказа коза яростно, с подвыванием сопела, стремясь вытащить рога из дерева. Дослушав, Ваня с залихватским матерком взмахнул Кладенцом и перерубил животинке шею. Тело рухнуло. А голова, удерживаемая рогами, еще некоторое время булькала, пуская слюну и издавая гортанные, чавкающие звуки.

* * *

– А до замка эта зараза не добралась
– Вань, да я ж откуда знаю! Я последних несколько часов только и делаю, что от зомби убежать пытаюсь. А тебе хоть бы что – дрыхнешь тут на солнышке!
– Надо в замок, Серый.
Зачем
– Василису спасать.
– Да У неё ж взгляд неживой и всё такое – напомнил Волк с ноткой ехидства.
– Да какое б ни было. Она жена мне. И… полцарства, к тому же.
– Если туда эта гадость дошла, тебе теперь, что полцарства, что три четверти. Хоть два с половиной. Править-то некому и не кем.
– А это исправить как-то можно, Серый – в Ванькином голосе чувствовалась неподдельная тревога. – Если все такие станут, что ж я один во всем царстве делать буду Я ж с тоски помру!
– С тоски он помрёт! Ваня, я, честно говоря, теряюсь в твоей логике. Тебе вот, что не жалко никого, кроме себя
– Жалко, – потупился Иван. – Тебя. Очень. – И пояснил. – Ты ж мечом махать не приспособлен. Тебя сразу загрызут. А без тебя мне совсем кранты. Я к тебе привязался, Серый.
– Ладно, тоску-печаль прочь! – Серый Волк вновь почесал за ухом. – Есть тут одна идея. Ты читать умеешь
– Ну, шибко-то я грамоте не обучен, но буквы складывать могу. Я даже на березке, которая у опушки стоит, когда срамную картинку ножичком вырезал, даже подписал, что это.
Серый Волк, почти по-человечески обхватил передними лапами голову и произнес:
– Да что ж ты за напасть такая на мою голову-то!

* * *

Кощеев замок был всё так же пуст и мрачен. Не пели жар-птицы, не висели под потолком нетопыри, не горели факелы.
– Значит, смотри, Ванька, у него в северной башне библиотека собрана. И там, как я помню, есть «Трактат о мертвых». Вполне вероятно, что в том трактате и про то, как вернуть всё на свои места, написано. В любом случае, вариантов я больше не вижу.
Разыскав несколько факелов, Ванька поджег один из них и поднялся вместе с Волком по винтовой лестнице в Кощееву библиотеку, посреди которой стоял единственный стол. А на столе, словно дожидаясь Волка с Ванькой, лежал «Трактат о мертвых».
– Удача-то какая! – воскликнул Ванька, аккуратно поставив Кладенец в угол, возле одной из полок с книгами и начав расставлять факелы, в держатели на стенах.
– Да, Ваня. Видать, поговорки не врут.
– Какие
– Народные. Про то, что тебе везти должно.

* * *

Волк читал, хмурился, а для Ивана буквы этой книги были непонятными, а уж слова из оных букв состоящие и подавно. А потому, Ванька помогал тем, что перелистывал для Серого Волка страницы.
Волк, то довольно порыкивал, то недоуменно скулил, словно щенок и просил перелистнуть на несколько страниц назад.
– Ничего не понимаю, – бормотал Волк. – Корешки, бактерии, грибочки, плесень…
– А и не надо понимать! – Услышал Ванька до боли знакомый голос у себя за спиной, после чего в районе затылка вспыхнуло тысячей искр, и мир на какое-то время исчез.

* * *

Когда реальность вновь стала обретать очертания, Ванька обнаружил, что сидит в центре главного зала Кощеева замка, привязанный к стулу, а рядом, прямо на полу в ошейнике, украшенном шипами, на цепи сидит Серый Волк.
– Жив, Ваня – поинтересовался Волк.
– Голова раскалывается. – Пожаловался Ванька. – Что это было, Серый

– Это был я! – раздался голос парадной лестницы.
Даже в тусклом свете факелов Ванька узнал Кощееву фигуру.
– Ты ж подох! – Изумился Иван.
– А ты меня хоронил А лекарь заключение давал – насмешливо поинтересовался Кощей.
– Ну, как же… – растерялся Иван. – Я же ведь в чашу с водой…
Кощей рассмеялся. И смеялся он, как показалось Ивану, очень долго.
– Ванька, ну ты ж Дурак! – привыкнуть бы уже пора. Ан нет. Тебе что не скажи, так ты во всё веришь, как дитя неразумное.
Ванька постепенно приходил в себя и уже мог задавать вопросы.
– Значит, моча на тебя не действует
– Не знаю, Ваня, не проверял.
– Как не проверял
– Не всем слухам верить нужно, Ваня! Ты думаешь, для Василисы настоящую живую и мертвую воду черпал Ну да… в какой-то мере. Я ваше королевство сгноить давно хотел. Да все не мог придумать, как бы это позаковыристей сделать. В колодец отраву вылить Так вода на Руси кристальная! Невинная! Каждый второй источник – целебный. Мигом любая гадость растворяется. Растение какое ядовитое вырастить А я начал… а тут ты. Яблочки ж, в конце концов, должны были совсем не молодильными быть. И зависимость вызывать. Но, Ванечка, это ж селекция, это ж не одно поколение яблочек должно переродиться. А ждать я устал. Мне когда нетопырь принес весть про то, что невеста твоя из окна упавши, разбилась, так я сразу подумал, что ко мне прибегите. И совпало так, Ванька, что я как раз «Трактат о мертвых» перечитывал. Вот она, думаю, удача-то моя! Подсыпал отравы я в те чаши. Да, видать, с пропорциями переборщил. Оттого-то и глаза твоей Василисы как неживые были.

Иван слушал и не верил тому, что слышит. Он понимал, что всё, о чем рассказывает Кощей – чистая правда. Он понимал, что «Трактат о мертвых» лежал на самом видном месте не потому, что дуракам должно везти, а потому что его, просто-напросто, совсем недавно читали.

– Слух о смерти своей пустить, – так это раз плюнуть. – Продолжал Кощей. – Слухами земля полнится ой как быстро. Но, знаешь, Ванька, с соотношением ингредиентов напутал я. А потому не стала твоя Василиска зомби полноценной. Ну, чего оставалось Продолжать делать вид, что я умер, да ждать, когда ты опять кого-то спасать кинешься.
– Бабушка Маши Шапкиной! – воскликнул Иван Дурак.
– Ага, – Расплылся в злорадной ухмылке Кощей. – И ты, дурачинушка, напоил Шапкину бабку уже той отравой, в которой пропорции были такие, как положено.

– И чего теперь – Иронично поинтересовался Серый Волк. – Будешь самым умным в королевстве разлагающихся, пускающих слюни и охочих до мяса дебилов
– Зачем – Кощей явно наслаждался сложившейся ситуацией. – Я почти всех смогу к нормальной жизни вернуть. Противоядия-то ни кто не отменял. Покажу всем Ваньку, расскажу, как он вирус на свободу выпустил. Скажу, что умышленно. А там, глядишь, – Кощей потер руки, будто в предвкушении вкусного обеда, – и на Василисоньке переженюсь.
Иван дернулся на стуле в припадке ярости, но путы держали крепко.
– Ты чего, Ваня Ты ж сам ушел скитаться. Глаза тебе, видите ли, потусторонние её не понравились.
– Загрызу суку! – Кричал Иван в бессильной ярости, пытаясь высвободиться от пут.
– Удушу тварь! – хрипел Серый Волк, повиснув на впившемся в шкуру ошейнике.
– Эй, герои, а разве не наоборот – продолжал глумиться Кощей. – Ладно, сидите тут. А у меня еще немножко работы. Противоядие почти готово. Осталась всего пара ингредиентов.
И, насвистывая незатейливый мотивчик, Кощей ушел вверх по лестнице.

Дождавшись, когда наверху хлопнет дверь, Ванька шепотом спросил:
– Серый, у тебя зубы в порядке
– В порядке. А толку – Ответил Волк.
– Я все придумал, Серый. – Все так же заговорщицки прошептал Иван и стал скакать вместе со стулом в сторону Серого Волка.
– Ты чего это
– Сейчас, Серый, сейчас. – Подпрыгивая вместе со стулом, приговаривал Ванька. – Я к тебе так, со стулом, подскочу, а ты мне верёвки и перегрызешь.
– Хм, странно, по идее, я додуматься должен был. – Пробормотал Волк.
С. Кем. По. Ве. Дешь. Ся. – в такт прыжкам, по одному слогу на каждый скачёк говорил Ванька – От. То. Го. И. На. Бе. Решь. Ся. Грызи, давай.

Серый ткнулся мордой в накрученные на Ванькиных кистях узлы. Но замер.
– Ваня, а ты точно руки мыл, после того как по малой нужде ходил последний раз
– Мыл, Серый, мыл! Ай, щекотно!
– Я ж тебя, дурака, не покусать стараюсь. – Ворчал Серый Волк, мусоля хитрый узел.
Очень быстро Волк перегрыз путы на Ивановых руках. Еще быстрее Ванька развязал ноги, примотанные к передним ножкам стула. Сложнее оказалось с цепью, удерживающей Волка. Ошейник оказался литым. И каким образом он был надет на Серого – непонятно.
Ванька огляделся, увидел камин, метнулся к нему. И прикатил оттуда чурбак приличных размеров.
– Это еще на кой – удивился Волк.
– А чем не пенёк – Подмигнул ему Ванька. – Перекинешься, да и ошейник снимешь.
– В кого – Спросил Волк.
Ванька встал во весь рост, уперев руки в бока, и спросил:
– Слушай, Серый, вот ответь мне честно, кто из нас дурак
– Ты. Потому что загадками разговариваешь. – Нашелся Серый Волк.
– Ну, перекинься в кого-нибудь такого, чтоб ошейник снять.
– А! Дык, это я легко!
Волк поставил передние лапы на чурбан, оттолкнулся задними, перекувырнулся над пнём. Раздался хлопок, освободившаяся цепь звякнула и с другой стороны пня упал Колобок.

– Серый, ну ты нормальный, не
– Я просто подумал – пропищал Серый Волк тоненьким голосом, – что у Колобка-то только голова. И мороки с шеей не будет.
– Ой, всё! Молчи! – Ванька махнул рукой, подхватил Волка-Колобка подмышку и кинулся вверх по лестнице, в библиотеку.

Источник