Истории из жизни реальных людей
Меня тут как-то спросили: а что было самым трудным, что тебя так ранило, что ты до сих пор сонино младенчество вспоминаешь с ужасом
Наверное, вынесу за скобки отсутствие денег, отсутствие помощи от мужа и то, что он рассорил меня с моими родными, лишив ещё и их помощи. Это было очень плохо, но вспоминаю я об этом без содрогания, это было не самое страшное.
Депривация сна.
В юности я легко могла не спать сутками, потом поспать несколько часов — и снова зажигать. Потом хорошенько выспаться, часов так 15-20, и снова по кругу. Да я почти все студенчество так прожила. Однажды в поезде до дома проспала 42 часа подряд. Поэтому на рассказы детных подруг о том, как они умирали от недосыпа, я пожимала плечами: все разные, силы организма тоже, и потребности в сне отличаются у разных людей. Это всё, короче, не про меня, думала я. Особенно получив первого ребенка, с которым самое главное было протянуть его бодрствование хотя бы до девяти вечера, чтобы его уложить вовремя (а он всё норовил уснуть раньше). Если он засыпал раньше, то мог проснуться не в шесть, как всегда, а в пять. Это было самое страшное из всего, что мог мне предложить мой первый младенец. И я, бывалыча, думала про других мам: да они просто не умеют в режим. А я молодец, я умею. Мне всегда было гарантированно мое личное время после девяти вечера, которое я могла потратить как угодно: хоть спать, хоть читать, хоть тусить с подружками.
Ну, тем страшнее была встреча с реальностью после вторых родов.
К сониным трем месяцам, в течение которых она не спала дольше двух часов, наверное, ни разу, у меня начались слуховые галлюцинации. Мне то чудились вблизи и вдалеке детские крики, то мужской хор акапелла в звуках работающего холодильника. Иногда посреди ночи, а иногда и днём, мне чудились голоса, читающие стихи или медленно декламирующие какую-то прозу. К ее четырем месяцам я уже несколько раз не вписалась в дверной проем, один раз — головой, довольно сильно. В сонины пять месяцев я однажды уснула в ванне, пока Соню развлекал Сёмка. Проснулась оттого, что ушла под воду с головой и захлебываюсь. Это была моя первая после родов попытка принять ванну, и очень долго потом я обходилась только душем.
Однажды я, гуляя с коляской, уснула на ходу. Как прошла пару остановок, я совершенно не помнила, а очнулась я оттого, что коляска наехала на бордюр, и я животом наткнулась на ее ручку. Было очень больно.
Я засыпала сидя за едой. На унитазе. Во время каждого кормления. Однажды уснула во время телефонного разговора с подружкой, ее голос меня убаюкал.
Примерно к сониному полугоду я получила ещё один интересный эффект недосыпа: я разучилась спать. Заснув, я просыпалась через 10-15 минут и больше не могла уснуть. Однажды мама, чтобы дать мне поспать, унесла Соню на улицу и сказала, что любой ценой там прогуляет с ней хотя бы два часа, а если получится, то и дольше. Я не смогла сомкнуть глаз эти два часа, хотя падала от усталости. А от безрезультатности своих попыток заснуть начала рыдать, и прорыдала до самого маминого возвращения…
Нет, иногда у Сони случались и хорошие ночи, и она могла проспать пять или даже шесть часов подряд. Но к тому времени я уже настолько устала и была измучена бессонницей, что все равно просыпалась по нескольку раз за ночь, чаще всего от жуткого ощущения падения с высоты. Побочным эффектом моего недосыпа стали очень яркие, как наяву, страшные сны, их очень трудно было отличить от реальности даже после пробуждения. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
Снотворное мне было нельзя из-за ГВ. На Соне я перепробовала все капельки, травки и даже таблеточки для детишечек, но, увы, чаще всего вместо ее сонного состояния я в результате получала младеницу, полностью слетевшую с резьбы от перевозбуждения. Купания перед сном ее тоже только раззадоривали и придавали сил бузить по полночи.
Многочасовые прогулки на даче помогали сониному сну гораздо лучше всех остальных народных рецептов, и первые просветы счастья моего материнства случились именно там, на даче: после ее пробуждения я основательно кормила ее грудью и выдавала родителям развлекаться, а сама падала обратно в постель ещё часа на два. В итоге сна набиралось прилично, хоть и с перерывами на кормления. Я научилась кормить, почти не просыпаясь, и ловко, как оладушек, переворачивала Соню, когда надо было поменять грудь, даже не открывая глаз.
Однажды я напилась пива и вырубилась на всю ночь до самого утра. Соня, наевшись моего пивного молока, тоже прекрасно спала. На следующий день я такая — о, а ведь это эврика! Но, конечно, это не могло стать нашим ежедневным рецептом по понятным причинам.
Сонин сон наладился только после двух лет, если не позже. Я тогда уже нашла какие-то способы высыпаться хотя бы иногда, но, кстати, до сих пор сон мой нарушен капитально. Именно с ее младенчества я просыпаюсь от малейших шорохов и потом подолгу не могу снова уснуть. Мелаксен не особо помог. Помогает плотная подушка на ухо и пиво перед сном, но, сами понимаете, это не может стать единственным решением моей проблемы. За последние два года стало заметно лучше, прямо заметно. То есть мне понадобилось всего ничего — около восьми лет, чтобы качество моего сна хотя бы приблизилось к дородовому. Именно поэтому я до сих пор ненавижу моего бывшего за то, что он постоянно мешал мне спать даже в те редкие моменты, когда мне это удавалось — с самого первого дня после роддома. Но об этом я, кажется, уже писала.
Юлия Куфман