Истории из жизни реальных людей
— Тимофей Игоревич, — сказала Марина. – Меня правда за глаза зовут «камбала мороженая»
— Не слышал, — сказал бесхитростный Сазонов. – Да мало ли кого как зовут. Плюнуть и растереть.
— Не больно и жалко, — согласилась Марина. – «О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас. А те, кто лучше нас… им просто не до нас». Омар Хайям.
Они стояли в курилке на задах и дымили каждый в свою сторону. Фамилия у Марины была красивая – Ожерельева. Всего остального в ней было как-то «понемногу». Годами немного за сорок. Фигурой немного округла. В разговорах немного странная. На людей Ожерельева смотрела немного рассеянно, словно они были диковинными рыбками по ту сторону аквариума. И в целом дама немного не от мира сего.
Работала Марина Никитична в производственной компании, каких в каждом городе сотни и сотни. Близко ни с кем не дружила. На именины, крестины, праздники её не приглашали. Женщины-коллеги считали Ожерельеву чересчур высокомерной штучкой за безупречный макияж и строгие костюмы. Мужчин обескураживала её холодность и «аквариумная отстранённость». Действительно камбала мороженая.
— Как на твой взгляд, Сазонов, — Ожерельева облокотилась о перила. – Есть у меня шансы, хоть я и камбала Или моё время безвозвратно ушло
Путаные непонятные разговоры с намёком на откровенность были между двумя чудаками в порядке вещей.
— Шансы – смотря на что, — сказал Тимофей. – В юношескую сборную по гандболу тебя уже вряд ли возьмут. На пару бы годиков раньше. А вот попасть бычком в урну твои шансы более весомые.
— Вечно ты со своим сарказмом. Может, я серьёзно спрашиваю. Я, может, личную жизнь хочу устроить. Меня считают странной, но законом это не запрещено, правда
Тимофей Сазонов был практически единственным, с кем Ожерельева разговаривала помимо работы, потому что они сидели в соседних кабинетах и периодически встречались в курилке. На предприятии мало кто курил. Между собой они даже были на «ты».
Сазонов был молчун и флегматик. Споткнёшься и не заметишь. С таким можно поболтать о погоде или обменяться анекдотами, пока пускаешь дым в потолок. Можно посетовать на жизнь и отклеившуюся подошву. Можно даже доверить ему какой-нибудь небольшой секрет – не растреплет. Не потому, что он ярый хранитель чужих тайн, а просто кто будет его слушать
— Личная жизнь – такая штука, что её надо иногда устраивать, хотя лучше бы без этого, — философски изрёк Сазонов. – Попытка не пытка. Если ты даже Хайяма застала, это твой козырь. Упирай на знакомства в поэтических кругах.
— Весело тебе — Ожерельева элегантно стряхнула пепел. – Хотя бы посоветуй: стоит мне браться за это дело, лить слёзы в подушку и не спать ночей А Как думаешь, могу я ещё произвести впечатление или нет На что там мужчины смотрят прежде всего На задницу У меня есть задница
Осмотрев собеседницу, Сазонов ответил утвердительно.
— Этого добра навалом, — сказал Тимофей. – И оно даже растёт из нужного места.
— Хоть что-то у меня из нужного места! – обрадовалась Марина. – Как по-твоему, Сазонов, живы ещё на свете нормальные мужчины, которые позарятся на мороженую камбалу
— Не-а, — сказал Тимофей. – Кто их оставил-то Но не теряй надежды и на всякий случай ходи попой вперёд.
***
Снова струйки дыма, серый день, кособокая курилка.
— Часто куришь, — говорил Тимофей. – Так и попа высохнет, не дождавшись алчущего принца.
— Отвали со своими нотациями, — обижалась Ожерельева. – Я из-за несчастной любви и закурила, потому что сплошные нервы и переживания. Тебе, Тимофей, случалось когда-нибудь безоглядно влюбиться
Сазонов не удивился вопросу. Он вообще не умел удивляться.
— Когда-то что-то было, — сказал он. – Сто лет назад, после армии. Или до неё Нет, уже после… помню, была ночь, река и пиво. Соловьи в кустах чихали. И была безоглядная любовь. А потом она ушла без оглядки, пиво кончилось, раки свистнули на горе и началось воскресенье без любви.
— Мне тоже не очень везёт, — сказала Ожерельева. – Вроде хочется завести с ним непринуждённый разговор, блеснуть интеллектом и юмором… Где бы мне быстро найти чувство юмора Например, к понедельнику, часам к десяти
— Я бы дал напрокат, — сказал Сазонов. — Но лишнего нет. На донышке осталось. Значит, конкретный кандидат уже имеется
— А я о чём тебе долблю – возмутилась невозмутимая Ожерельева. – Я консультируюсь, страдаю и ищу подходы. Как думаешь, о чём надёжнее всего заговорить с мужчиной, который тебе нравится Чтобы раз – и наповал
— Я бы выбрал синтез каучуков, — подумав, сказал Тимофей. – Перспективная, интересная тема. Или поперечность световых волн и электромагнитная теория света. Мужики на них ведутся как цуцики.
— А попу куда при этом девать Где её держать, спереди или сзади
— Оставь на хранение в курилке, присмотрю. Дело верное, Ожерельева, я ещё не видал мужика, который бы не клюнул на синтез каучуков вместо женской попы. А твой муж вообще в курсе, что ты собираешься строить личную жизнь
Коллеги по умолчанию полагали, что мороженая камбала Ожерельева замужем. Все, кто не ходит на девичники и не торчит в востапе с брюнетами, как правило, состоят в не очень успешном браке с успешным человеком. Браки с успешными людьми редко бывают успешными, зато у них есть связи, взаимные обязательства, семейное фото на камине и породистая собака, которая гадит за шкафом.
— С чего вы взяли, что я замужем… – Ожерельева усмехнулась. – Информация устарела примерно в то же время, когда ты искал на берегу реки свою безоглядную любовь с раками. А женщина без вотсапа не считается женщиной
— Люди у нас такие… — неопределённо протянул Сазонов. – Разносторонние. Что-нибудь ляпнут – и разбегаются в разные стороны.
***
— Тимофей, — сказала Ожерельева. – Я всё перепробовала. Ничего не доходит.
— Бросала бы ты курить, — снова сказал Сазонов. – Курящие женщины – это не круто.
— У меня полное разочарование, — сказала Марина Никитична. – Ты был тысячу раз прав, Тимофей, у мороженой камбалы нет шансов. Что творится в мире Этот болван не клюёт на синтез каучуков и даже на мою задницу, растущую в нужном месте. Ему по фигу, что у меня нет мужа и стакан для зубной щётки свободен. Из-за него я смолю по восемь сигарет в день, а он меня тупо не видит.
— Какой-то блаженный идиот тебе попался, — сказал Тимофей. – Да и ты тормозишь, Маринка. Кто же в наше время заводит романы издалека Сейчас не восемнадцатый век. Людей подкупает прямота. Не мучайся, а подойди строевым шагом, дай ему в лоб и…
На полуслове в курилке раздался звонкий хлопок – Ожерельева шлёпнула Тимофея по лбу. Сазонов выронил сигарету. Женщина наступила на неё каблуком.
— Спасибо за ценный совет, — сказала она. – Послание дошло по адресу
Кажется, Тимофей научился удивляться. Он с отвисшей челюстью потирал лоб – переход оказался слишком неожиданным.
— Ей-богу, ты немного странная, — сказал он наконец. – Где-то я читал, что сначала люди для приличия целуются…
— Сейчас не восемнадцатый век, — прошептала на ухо Ожерельева. – Но так и быть…
Дмитрий Спиридонов