В то утро она проснулась привычно, около шести

 

В то утро она проснулась привычно, около шести Отопление еще не включили, и выбираться из-под горы пуховых одеял оказалось подвигом. Вялое солнце все еще разминалось, и в палисаднике дрыхли

Отопление еще не включили, и выбираться из-под горы пуховых одеял оказалось подвигом. Вялое солнце все еще разминалось, и в палисаднике дрыхли метельчатая гортензия с львиным зевом. Поздняя малина с банальным названием «ремонтантная», пыталась стереть «иниевый» налет. Скворцы, ждущие первых холодов, имитировали звуки печатной машинки. Женщина приняла душ и переоделась. Беззаботную ночную рубашку, расшитую выпуклой бельевой гладью, сменила на домашний костюм и отправилась варить кофе. Густой, бодрящий, правильный. К нему будет деревенский омлет, освеженный мелко рубленой зеленью, стакан апельсинового сока и милая записка с несколькими «люблю».
Она двигалась по кухне бесшумно. Сушила в бумажном полотенце сливы для пирога, сопоставляла Штольца и Обломова, свой возраст и старенькой кошки, греющейся на пуховом платке. Мужа никогда рано не будила. Он спал, раскинувшись крабом, часиков до девяти, а проснувшись, долго не мог опомниться. Обычный мужчина со своими слабостями. С ним невозможно было смотреть фильмы (слишком рьяно комментировал) и путешествовать (боялся лесных, степных и горных змей). Вечно бросал мокрое полотенце на кровать, предлагал «зарезать арбуз» вместо разрезать и оставлял на столе грязную посуду.
В этот раз, проснувшись, надолго прилип к холодильнику, будто хотел увидеть не сыр с маслом, а диораму штурма Сапун-Горы. Затем позавтракал, отложил ложку и совершенно будничным голосом объявил, что их совместная жизнь подошла к концу. Она не поверила, продолжая прихорашивать сахаром сливы. Он буднично щелкнул шеей, выполз крабом в коридор и хлопнул входной дверью.
С тех пор прошло несколько лет. Женщина свыклась, восстановилась, разбила под окнами гортензиевый сад. Все так же просыпалась в шесть, экспериментировала с омлетами и узорами ришелье. Много читала и размышляла. Дважды в неделю йога. По пятницам — кино. По субботам рынок. Покупала всегда одно и тоже: лимоны сорта Мейера с привкусом апельсина, яйца, рукколу и укроп. Слушала скворцов, пытающихся повторить пение петухов, и ела прямо с дерева вяленую вишню, обожая естественно засахаренные ягоды.
В то субботнее утро пила у открытого окна кофе и увидела переезд. Симпатичный мужчина заносил в их подъезд коробки, удочки, спальник и палатку. Не выдержала и звонко уточнила:
— Вы наш новый жилец
— Да. А вы
— А я — старый, вот только октябрь не лучшее время для начала новой жизни.
Мужчина сверился с часами, напоминающими магнитный компас:
— Октябрь самое лучшее время для всего.
Полез в багажник, достал «мешок с мячами» и на полном серьезе спросил:
— Будете арбуз Я мигом зарежу!
Стая скворцов резко поднялась вверх, уронив два посадочных талона, и взяла курс на север Парижа. Горизонт затянуло поздним солнцем. Арбузные дольки источали аромат не то раннего снега, не то поздней любви.
© Ирина Говоруха

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *