Про любовь.

 

Кто из домашних оставил чайнизфуд в кухне на столе, я так и не дознался, да собственно, какое это сейчас имеет значение. Федор, хоть и весит около тридцати фунтов, запрыгивает на стол легко, как кошка. Вот он то все коробочки с недоеденной китайской едой и разворотил, все, что в них было сожрал. Съел даже философское печенье. Оставил только записочки: «Акула будет рада, если весь мир окажется под водой,» «Быстро открывай глаза, медленно открывай рот».
Спит Федор только со мной. Я пытался было не пускать его в спальню, но тогда он садится у двери и плачет, как ребенок. Ветеринар так и сказал: «Продукт эволюции, обратная сторона гуманизации — они притворяются нашими детьми.» Я этот звук выдержать не могу. Впустил собаку. Он мирно улегся на коврике, но как только я уснул, запрыгнул на постель и влез под одеяло. Как только эта тварь, французский бульдог, оказывается в постели, в нем сразу включается программа охраны. Когда моя жена вышла из ванной и увидела торчащую из под одеяла ушастую башку, которая следила за каждым ее движением и угрожающе рычала, то хлопнула дверью и ушла спать в свою комнату. Я даже не проснулся. Разбудил меня пес ранним утром. Он вылез из под одеяла и принялся по мне ходить.
— В чем дело — спросил я.
— Мне нужно на улицу, — сказал Федор.
— По-маленькому или по-большому.
— По-маленькому я бы даже не стал вас, папа, будить.
— Не можешь потерпеть
— Посрать и родитъ нельзя погодить, — сказал Федор.
— Я же тебя целый час водил вечером по улицам.
— Это все чайниз, — сказал Федор.
Я встал и принялся одеваться.
— На улице дождь, — сказал Федор.
— Сделаем вокруг блока и домой, — сказал я Федору.
— Папа, вы же знаете, что я не могу за один раз, мне нужно походить, мне одного блока мало.
— Ладно, куда пойдем
— Пошлите к станции сабвея, мне там одной жучке нужно сообщение оставить.
— Кто она
— Белая бультерьеша. Молодая, но та еще сучара.
— Тебе нравятся бультерьерши
— Да, а что
— Ты же чистокровный французский бульдог. Знаешь сколько я за тебя заплатил
— Сколько
— Две с половиной штуки. Ты стоил мне две тысячи пятьсот американских долларов.
— Вы что, жалеете об этом
— Нет не жалею.
— А что вам больше всего во мне нравится
— Ты породистый.
— То, что вы говорите — чиста фашизм.
— Причем здесь фашизм. Ты француз, она бультерьер. Что из вашего союза может получиться
— Папа, можно я отвечу вопросом на вопрос. Почему вы еврей женились на беларуске
— Ну, это совсем другое.
— Нет, не другое, а тоже самое. Я ее люблю!
Владимир Рабинович

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *