Истории из жизни реальных людей
Мы случайно встречаемся в лифте. Соседка робко бормочет «здравствуйте», но не мне, а моим ботинкам. Я отвечаю «привет», но не ей, а я её коленкам. Потом мы двадцать секунд, молча, спускаемся вниз до первого. Мои ботинки и её коленки ужасно не разговорчивы. А неловко всегда только мне. Пока я прикуриваюсь у подъезда, соседка исчезает в такси, а я все никак не могу вспомнить ее имени. Должно быть, никогда и не знал.
Есть женщины, в которых имя совсем не главное. Куда важнее то, что этим именем названо. Вообще, женщина для мужчины ходячий справочник по анатомии. Её острые ключицы, тонкая шея. Грудь второго размера, родинка на плече. Коленки, колкие пальчики. Нос с горбинкой. Маленький шрам на правой лодыжке. Исцарапанные котом запястья. Глаза зелёные. Общий вес сорок пять килограмм нетто. Женщина вся состоит из деталей, как конструктор лего. Мужик же чаще целостен и монолитен. Выпилен из единого куска, грубо и плохо отёсан. Зато новоиспеченные «Валентины» знают в своих дамах каждую черточку, каждую линию тела. С закрытыми глазами отыскивают оставленные неделю назад поцелуи. Очень обижаются, если вдруг натыкаются на чужие. Особо изощренные, умудряются получить докторскую степень по женской анатомии. Не официально, конечно. Я только учусь и часто прогуливаю. С практикой у меня что-то не задается. Красивые девушки на меня не смотрят. С некрасивыми, у нас пакт о не нападении, до шестого стакана. С теми, что между, выходит от случая к случаю. Но эти самые лучшие.
Однажды, я ходил в клуб на танцы. Естественно не танцевать. Мне хотелось чего-то женского. Теплого и прекрасного. Судя по взглядам собравшихся у барной стойки мужиков, им всем хотелось того же. Один мой приятель рассказывал, что главное в охоте на женщин, это нападение. Оно должно быть эффектным и неожиданным. Один выстрел — и сразу наповал. Правда, в последний раз он «охотился» в 2009-ом. На свою будущую жену. С тех пор у них двое детей и теперь, по выходным, он охотится в Ашане. На индейку по акции. Я решил, что для большего успеха, мне следует выпить. Поэтому я очень эффектно выпил два Б-52. Практически за подряд. Потом еще один через две песни. Следующие пол часа я танцевал в туалете. Один. Это был очень интимный танец. Дальше, конечно были и женщины. Добравшись до танцпола, во мне ожил Джон Траволта. Я смотрел «криминальное чтиво» четырнадцать раз, поэтому танцевал танец Винсента Веги как бог. Одна мадам (как впоследствии выяснилось студентка медфака) решила, что у меня приступ. Влечимая волей Гиппократа и четырьмя коктейлями, она любезно завлекла меня в свои крепкие объятия и выволокла на улицу. Потом всю дорогу в такси мы делали друг другу искусственное дыхание. Дальнейшую ночь я помню смутно, обрывками. Очевидно, что у меня был жар на мне совсем не осталось одежды. Судя по тому, что одежды не было и на ней моя болезнь очень быстро передавалась. Всю ночь мы лечили друг друга не традиционными способами. Теперь у меня особое, трепетное отношение к медсестрам.
Когда на рассвете я вернулся домой, я выглядел так, будто меня переехал бульдозер. На первом, возле кассы лифта, я снова встретил свою соседку. Ту, что снизу. Она явно возвращалась после бурной ночи из клуба. Дальше — двадцать секунд неловкой тишины, пока кабина тянула нас наверх. А в конце, выходя из лифта, соседка вдруг произнесла одну единственную фразу, обращаясь все так же, к моим ботинкам.
— Классно танцуете.
Я хотел догнать машиниста бульдозера и попросить переехать меня еще раз. Наверняка.
С тех пор я не танцую.
Павел Рейнт