ЭФФЕКТ НЕОЖИДАННОСТИ

Со мной тот эффект в Сингапуре случился. Когда меня в аэропорту арестовывали…
Ну, как меня. В основном, конечно, приятелей, я лишь — лёгким испугом обделался. Но стресс, доложу вам, заработал нешуточный.
А как тут не перес…пугаться, когда тебя аж четыре подразделения обезвреживают Охрана аэропорта, таможня, полиция, да ещё и специально приглашённые эксперты по холодному оружию.
За него нас, собственно, и прихватили — за мягкое…
За ножик тот перочинный и за рогатку сувенирную. Её приятели в Таиланде, у длинношеих прикупили.
Правда, при первом же натяжении, резинки на ней лопнули, и она в урну, лишь из-за уважения к труду этих моногокольцовых инвалидов, не отправилась. А ещё потому, что урны поблизости не нашлось.
Но именно её эксперты опасной и признали.
Десятисантиметровый, инкрустированный драконами, нож нет. А, слепленную из канцелярского дерьма, загогулину признали. Поскольку, — говорят, — в ней эффект неожиданности кроется.
Так и сказали, мол — гипотетически рогатка стрельнуть может, а нож, при всём его желании — нет. Вот если бы он «выкидухой» был, тогда и его конфисковать пришлось бы. А так, пожалуйста. Режьте, — говорят, — в своё удовольствие. Главное, чтобы жертва эффекта неожиданности не испытывала.
Такие гуманные.
А я тогда, этот эффект, довольно остро всем своим нутром прочувствовал. Ибо, когда перед тобой внезапно вырастает полицейский с автоматом, да дулом тебя в сторонку манит, эффект тот, сам собой, непроизвольно испытывается.
— Всё, зашептал я тогда жене, глазом за тем дулом следуя. Кажись, отбегались. Сейчас в нас немытыми руками колупаться будут!
На что жена лишь фыркнула. Мол — с каких таких радостей
— А с таких! говорю. — Или ты про свои грёбаные мыльца забыла!
Дело в том, что в Таиланде она сувенирные мыльца прикупила. Штук тридцать, не меньше!
— Теперь, они нам, знаешь, что ими намылят!!
— Но из Таиланда же, слышу, — нас с ними как-то пропустили
— Вот и сейчас говорю, — пропустят. По кругу!
Словом, плетусь за полицейским. К запястьям его примеряюсь. Потаённые мышцы расслабляю. А у стойки той — нас ещё три автоматчика с овчаркой ждут. И полицейская, словно статуэтка фарфоровая.
— Провозите что-нибудь запрещённое псину оглаживает.
— Скажи им про мыльца! жену подталкиваю. — Скажи, они и так уже всё ведают!
— Нет, — мотает головой моя Космодемьянская. Ничего такого…
— Не упорствуй! шепчу. — Ради детей — сдайся! Им-то это за что
Но жена, как рыба. А фарфоровая уж досмотра требует.
— Сорри, — говорит, — бат чемоданы, плиз, оупен!
— Всё, — шепчу жене-подпольщице, — принимай коленно-локтевую позицию!
И сам начинаю остервенело ремень у себя на поясе рвать.
— Что ты делаешь! шипит на меня супруга.
— А ты, говорю, — сленга что ли не понимаешь Не въезжаешь о каком чемодане речь!
Говорю, и вижу, как у неё зрачки на всю ширь расползаются.
— Наш чемодан рычит — открой!!!
Тут я и спохватился только.
Бросился к багажу, начал на нём молнии терзать. А фарфоровая уж тут как тут.
— Ноу, ноу! по плечу меня стукает. Этот донт! Только те… и в багаж приятелей пальчиком тыкает.
А я от волнения уж и соображаю с натугой. Все языки позабыл, и свой на плечо вывалил.
— Ван секонд! хриплю. — Ван секонд! Нихт шисен! Ай эм олмост олреди!
И дальше замки рвать…
Хорошо жена оттащила.
Отволокла меня в сторонку, и я, хватая губами воздух сухонький, зашептал ей заговорщицки:
— Смотри-ка, не унюхали! Таки не унюхали!
— Кого супруга таращится.
— Да мыльца твои кричу — грёбаные! Кого!!
А приятелей, с той рогаткой, плотно повязали. И целый час потом в сингапурских застенках мурыжили.
Ну а я, весь тот час, от эффекта неожиданности, весьма эффектно в отхожем месте отходил.
© Эдуард Резник

Источник