ТЕХОБСЛУЖИВАТЕЛЬ

 

ТЕХОБСЛУЖИВАТЕЛЬ В женщине всё важно и рука, и пробег, и условия эксплуатации. Последнее особенно. А то бывает, и прошла-то с Гулькин... а заезжена, как привокзальная маршрутка. Или, наоборот:

В женщине всё важно и рука, и пробег, и условия эксплуатации. Последнее особенно. А то бывает, и прошла-то с Гулькин… а заезжена, как привокзальная маршрутка.
Или, наоборот: по паспорту глядишь — отжила, а принюхался — целлофанами тянет. Чуть тронул завелась, вдавил понесла. При верном уходе и старушка ведь сверкает…
Ко мне вот, часто обращаются, мол, помоги. Хозяин сер, не брит, взъерошен. Руками кричит: «Не понимаю! Всё делаю! График блюду! Октан самый-самый, резина лучшая, вакс, а она ни тыр, ни пыр!»
Иду к голубушке.
Действительно, хороша…
Кожа лоснится. Фары галогеном светят. Низ титановый, верх норковый, радиатор керамический. Смотрю, а у самого руки под капот так и лезут на предмет обслуживание провести.
В женщине ведь скрупулёзность важна. Не говори: «всё, как у всех». Не отмахивайся: «одним маслом мазаны!». Проверь балансировку, сцепление, трансмиссию, амортизацию. И что особенно приятно развал-схождение.
Не бойся замараться. Покопайся. Выясни, отчего искру даёт. Вращательный момент замерь. Отрегулируй, подтяни, смажь, и уж тогда обкатывай.
В общем, возвращаю: «Летает, — говорю, — ласточка. Катайтесь!».
Смотрю, ожил хозяин, расцвёл. А через пару недель снова сер, не брит, взъерошен.
«Тормоза… бормочет, совсем крышу снесло. Эх, жизнь в кювете!»
«Ну, в дороге всякое случается!» — успокаиваю.
Другой вваливается — бледен, щеками впал, тоже руками кричит: «В гараже держу! Пылинки сдуваю! А она дребезжит, чадит, не заводится. Новенькая ж совсем. Уж так берёг, раз в месяц всего-то и выкатывал…».
Иду к голубушке.
Фары тусклые. Подойти не успел — капот откинула. Стартером крутит, правда в холостую — свечи-то сырые. Я — за клеммы, а там аж амперметр зашкаливает.
Ну, взял родимую с толкача. Сперва, конечно, тяжело шла, но с наката заурчала. Вскочил на ходу, педаль до отказа и погнал милую — в пыль, в цвет, в жар, в пыл, чтоб гарь прогорела да накипь обсыпалась. Чтоб чертям и мужу тошно стало!
И зазвенела, матушка, заиграла. Уж и воротить надо, а она всё ни в какую. «Мчи, — ревёт мчи!».
«Втулки пожжёшь, — шепчу, — дурочка!»
Насилу сдал. Хозяин доволен.
А через неделю снова бледен, щеками впал, грудь руками разрывает.
«Мотор, охает, спалила! Укатала, заездила. Эх, жизнь в кювете!..»
«В дороге всякое случается!» успокаиваю.
А на днях, одна — сама подкатила.
Карбюратором всхлипывает, мол: «Муж в прокате новеньких, спортивных берёт. На меня, развалюху, смотреть не желает. Я на него жизнь откатала, детей вывозила!»
Обхожу, голубушку. Осматриваю. Ну да, просела чуток, облупилась местами. Бампер провис. Не «Ламборджини», конечно, но и не БЕЛАЗ.
«Какая же ты, голубушка, развалюха говорю. — Ты раритет!».
И на яму…
Повозился, конечно. Попотел. Баба вышла — лялька.
Сегодня муж прибегал — бордовый, глаза навыкате, кипит весь:
«По ресторанам гоняет! Семью забыла! Эх, жизнь в кювете!»
«Ну, в дороге всякое случается!» успокаиваю.
А домой пришёл и обмер…
Шкафы навыворот, запчастей нет.
«Угнали, — рыдаю другу, — угнали, родимую! Я ж её своими ручками — винтик к винтику. Работала, как часы, тихо без выхлопа. Эх, жизнь в кювете!»
И друг меня успокаивает, мол — в дороге всякое случается. А у самого руки в солидоле.
© Эдуард Резник

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *