Истории из жизни реальных людей
Старая обшарпаная хрущёвка: стол, стул, диван и горький запах «Lancome». Который год живу здесь, который год пью кофе в половину шестого под новости и виски в половину одиннадцатого под Задорнова. И совершенно не важно, что гротеск моего повествования вовсе не сочетается с изложенным сюжетом.
Как я родился У Него была сигарета, а у Неё — терпкий запах «Lancome», и любовь пронзила их сердца, как финский нож. Следом — умопомрачительная свадьба с логическим завершением — зачатием меня. Только счастье было недолгим: времена тогда шли непростые, и Он, не важно с чьей помощью, разбился на машине. Ей было трудновато смотреть на часть Него, живущую во мне, и решила Она всяческими путями глушить воспоминания. И следующим этапом стал передоз с летальным исходом. Не то что бы меня что-то шокировало, нанесло непоправимые психические увечья, да нет, — я воспринял это как норму, потому что не раз приходилось Её видеть лежащую навзничь под кайфом. Мне тогда было восемь, но горький запах «Lancome» заставил повзрослеть намного раньше, чем это обычно бывает.
Не то что бы я Их не помню, нет. Опуская детство и пубертат, вспоминаю юность: старая уютная хрущёвка, бабушка, диван, эуфилин. Ну печально, да, типа того. Мы с бабулей частенько философствовали как заядлые кореша одного пола. Она была мудрой, но не могла ответить на все мои вопросы. Она не была Ею.
Институт, преподы, сессии. Однажды на третьем курсе, где-то между институтской столовой и курилкой, я услышал запах «Шанели». Не горький как «Lancome», а больше терпкий, с тёплыми пряными нотами. Ну и, соответственно, любовь пронзила меня как финский нож. Мы частенько с ней зависали на крышах высоток в центре города, курили немыслимые сигареты, слушая «сплинов» и философствуя как заядлые кореша одного пола. Она была классной, но не могла ответить на все мои вопросы: она не была Ею. И однажды её забрал синий мерс навсегда.
Тогда я встретил друга. Его чёрный дипломат всегда мог умело разрядить обстановку небольшим количеством коньяка. Он был верным, но не мог ответить на все мои вопросы. Он не был Им.
Я устроился на работу и решил, что я не просто биомусор, а что-то большее. Однажды вечером, где-то между «Пятёрочкой» и православным храмом я услышал знакомый запах «Lancome» и не поверил в то, что кто-то в наше время ещё может ими пользоваться. Ей было двадцать один. Мы каждый вечер на кухне слушали «битлов» и пили чай, философствуя как заядлые кореша одного пола. Она была чистой, но не могла ответить на все мои вопросы. Она не была Ею. И однажды её забрал мой друг.
А сейчас я понял, что никто не ответит на мои вопросы, и ничто не подскажет, где их найти. Бог есть, но у меня нет веры. И, однако, у меня есть, практически, всё: старая обшарпаная хрущёвка: стол, стул, диван и горький запах «Lancome».
© Сергей Левитан