МЕЧТАНИЯ

— А ещё, мне нравится ходить с закрытыми глазами… — откровенничал он в трубку. — Да, да, не смейтесь. Знаете, как в детстве
— А я дождь люблю, признавалась она, — тёплый летний. Бывает, разметаешь волосы и, скинув босоножки — по лужам…
— А мне в горах нравится… — глянув на бегущие по экрану цифры, протянул он. — И непременно утром. Когда самый восход, и воздух пронизан такой невероятной свежестью…
— А я больше море люблю… — заглянув в детскую, призналась она. Стоишь, бывало, на пирсе, смотришь вдаль…
— И ветер в лицо предположил он, что-то торопливо записывая на отвороте листа.
— Да-да, и ветер…
Прикрыв трубку ладонью, она прошипела ругающимся детям: «Тихо кому сказала!».
— Или, когда над бездной и вниз смотришь, — шептал он, осторожно щёлкая по клавишам.
— А она манит, — плотно прикрыв за собой дверь, продолжила она, — и внутри всё цепенеет. А ты борешься с желанием оторваться и взмыть.
— Ах, как вы всё это красиво чувствуете! — прошептал он и оглянулся на кабинет начальника.
— А вы меня так понимаете.
— Спасибо. А я вас, признаться, немного побаивался, проговорил он, вернувшись к экрану. Думал, вы недосягаемая.
— Что вы, я не такая! запротестовала она, теребя фартук. — А вы… вы меня прямо поразили.
— О, как бы я хотел!.. Кстати, вы действительно блондинка
— Да. А что произнесла она с некоторым вызовом, отправляя за ухо прядку жгуче чёрных волос.
— Ничего, просто… — он сделал паузу, а затем, робко спросил: — А можно я стану о вас мечтать
— Ну, конечно, можно, глупенький, ответила она шёпотом. — Хоть мне чуточку и стыдно.
— А вы обо мне мечтать будете
Вместо ответа она лишь крепко сжала в руке увесистый половник.
— А я вам кое в чём должен признаться, — продолжил он.
— В чём же
— Утром… — голос его дрогнул. По коридору шёл начальник, и он, прикрыв трубку рукой, торопливо зашептал:
— Утром я уже один раз о вас мечтал. Правда, это ужасно
— Вы милый, проворковала она.
— А вы обо мне мечтали спросил он, наваливаясь животом на столешницу и становясь невидимым стороннему взору.
— Что вы! вспыхнула она. — Я не такая!
— Вот, видите — я совсем вам не нравлюсь.
— Ну почему же, — провела она рукой по волосам, и произнесла игриво: — Нравитесь. Даже очень. Хоть мне чуточку и стыдно.
Лежать на столешнице было неудобно. Живот давил. Дышать становилось всё труднее. От напряжения лицо его побагровело.
— А хотите… — сказал он, крепче прижимая трубку к уху, — хотите, мы станем мечтать вместе
— Хочу.
— А вам как больше нравится
— Вы меня смущаете… — проговорила она, теребя фартук. — Ну, ладно… сзади.
— Я имел в виду мечтать. В горах или на море
— Ой, теперь мне и правда стыдно. Ну, пусть — в горах.
— В горах, это чудесно!.. А сейчас утро или вечер
Отстранившись от трубки, она прислушалась. Из детской доносился плач.
— Пускай утро — вам же нравится утро проговорила она почти скороговоркой.
— А какое время года осень, лето
— Да, мне всё равно. Только давайте побыстрее, глянула она на часы.
— Ну, как же… если зима, то нам будет неудобно, замялся он. Все эти лыжи, куртки, рейтузы…
— Ладно, тогда пусть лето!
— Лето это хорошо. Лето это замечательно!
— Ну, давайте уже, а то у меня борщ выкипает.
Он заторопился.
— Хорошо, хорошо. Значит так. Лето. Мы стоим на пирсе. М-м-м… Ветер вздымает ваше платье…
— Так мы в горах или на море
— В горах.
— А при чём тут пирс
— Тьфу ты, запутался. Извините. Это всё из-за спешки…
— Хорошо! пугливо оглянулась она на дверь. Ей показалось, что в прихожей что-то звякнуло. Хорошо. Мы на пирсе, платье задралось. Что дальше
— Дальше… — промямлил он. Дальше, э-э-э, секундочку, соображу… тут начальник косится.
— На нас
— На меня!
— Ясно, — выдохнула она с некоторым раздражением. — Ну и сколько мне вас ждать
— Говорю же, начальник. Секундочку.
— Ну, платье задралось, а дальше что
— Что-что, обнимаю я вас.
— Как обнимаете
— Руками!
Угол стола больно врезался ему под ребро. Трубка прилипла к уху.
— Горячо, нежно, пылко, страстно — как
— Выберите сами! Говорю же, у меня тут начальник…
— Ладно, я выбрала «страстно» и «пылко». Где вы
Она снова прислушалась.
— Я тут, — прошептал он. — На пирсе. Секунду… Всё. Кажется, мимо.
— Мимо чего
— Да начальник мимо. Не отвлекайтесь — мы целуемся.
— Как уже! Ой, мне так стыдно… Ах, собака!
Выскочив из спальни, она бросилась на кухню.
— Какая собака Вы где
— Да, борщ, собака, всю плиту залил! — придерживая трубку плечом, скинула она крышку с кастрюли.
— Да.. А я вас тут уже целую…
— Да-да. Мне приятно! погасив конфорку, она схватила тряпку. — Целуете, и
— Тише! глухо отозвался он. Начальник за спиной… Раздевайтесь пока.
— Хорошо, — промокнула она свекольную лужицу тряпкой. Разделась… А вы где Мне же холодно!
— Пять минут… — прошипел он. — Накиньте пока что-нибудь.
— Ах! донёсся до него её вскрик. За ним послышался металлический грохот.
— Что там у вас
— Обожглас-с-с-сь! зашипела она. И половник ещё уронила на ногу… с-с-с-с…
— Приложите лёд.
— Да на кой мне ваш лёд! Мы мечтать, вообще, будем!
— Будем, будем. Минутку!
— Да вы что — издеваетесь Не хотите, так и скажите!
— Я хочу. Даже очень. Но начальник. Понимаете, мне сейчас сложно…
— А мне, думаете, просто! У меня тут дети сейчас друг друга поубивают!
— Но вы же говорили вам восемнадцать!
— А вам не всё равно! швырнула она тряпку в раковину.
— Как же всё равно. Вы что меня обманули
— Подумаешь, какая неженка! Обманули его!
— Может, вы ещё и не блондинка
— А может вы импотент! Горы, море — достал своей тягомотиной!
— Дура! пискнул он, и на его плечо опустилась начальственная рука.
— Урод! выкрикнула она.
— Кто урод!
Голос мужа заставил её вздрогнуть.
— Да, один тут… номером ошибся.
© Эдуард Резник

Источник