Танцы на стеклах

В джунглях Южной Америки легко заблудится, а границы между государствами лишь условные. Все говорят по-испански, поэтому я не могу с уверенностью заявить, в какой стране произошли эти события.

Километрах в двадцати от ближайшего поселка я наткнулся на грузовик; капот был открыт, и мужчина что-то чинил. Я подошел и предложил свою помощь, — за время путешествий в этих местах, несколько фраз на испанском я уже выучил. Мужчина очень обрадовался моему появлению и предложению. Так я познакомился с Фернандесом, или Ферни, так его зовут приятели. Я предложил ему воды, и он очень обрадовался, широкая улыбка растеклась на его смуглом лице обнажив белоснежные зубы. А усы, казалось, лезут ему в нос при этом. У него прорвало радиатор, большое пятно я позже заметил под грузовиком. Он объяснил мне, что ему срочно нужно попасть в город, и очень просил о помощи. Его знакомый в селе, из которого я вышел утром мог ему помочь. Однако осмотрев радиатор, оказалось, что дело поправимо гораздо быстрее. Судя по всему, камень, отскочив от колеса, ударил в и без того гнилой металл, на нижней ровной поверхности красовалась вмятина и дырка, в которую легко залез мой мизинец. Грузовик был старый, и весь этот радиатор представлял собой снизу решето, только все другие дырки были тщательно замазаны сухой сваркой, которую я и спросил у Ферни. Он не знал, что это такое. Водитель этой машины заболел, и Фернандесу пришлось ехать вместо него, у него даже не было водительских прав. Тогда я сам отыскал в инструментах сухую сварку и болт подходящий по размеру. Вставил его в дырку и замазал сухой сваркой по образцу, оставленному настоящим водителем этого грузовика. Пока сварка сохнет я предложил пойти за водой. Однако Фернандес наотрез отказался покидать машину. Я очень удивился.
-Ты можешь забрать с собой ключи, если волнуешься, да и все равно без жидкости в радиаторе никто далеко уехать не сможет. К тому же река недалеко, мы скорее всего услышим двигатель.
Нет. Наотрез отказался он. Совсем не понимая причины, я начал злится, заметив это, Ферни опустил голову и подвел меня к кузову. Не смотря мне в глаза, он сказал

– Я не боюсь оставить грузовик, я боюсь оставить это…
И приподнял тканевую накидку. Ферни оказался перевозчиком листьев коки, а грузовик его доверху был нагружен мешками. Теперь мне стало ясно, почему он сам не отправился за помощью, и почему так жадно пил воду. Грузовик сломался ночью, и с тех пор он кругами ходил вокруг него, не зная, что делать. И боясь оставить ценный груз. Ничего не ответив, я взял канистру и отправился за водой. Через час мы уже окольными путями подъезжали к поселку. Дальняя прогулка и приключения с грузовиком разыграли во мне сильный аппетит. Фернандес светился от радости, и все время приговаривал -los amigos se conocen en la desgracia* и теперь иначе как amigo*, ко мне не обращался. Я предложил ему вместе пообедать. Он долго отказывался, ссылаясь на то, что у него нет денег сейчас, и, если я накормлю его, он будет передо мной в двойном долгу. И собирался ждать ночи на окраине, а уж после сделки искать место, где можно подкрепиться. Я настоял на своем, употребляя при этом «амиго» и Ферни согласился. Мне действительно было жаль парня, кроме того, с контрабандистами коки я еще ни разу не встречался, и мне было очень любопытно провести с ним время. Я заказал еды и бутылку текилы, чтобы разговорить собеседника, узнать что-то такое, чего он не скажет мне, будучи трезв. Однако чем меньше текилы оставалось в бутылке, тем горше было мое разочарование в придуманном мною же образе контрабандиста. Сборщик листьев, который ввиду болезни водителя оказался за рулем. А листья жуют здесь все, практически у каждого я видел подвязанный на поясе «чуспа» — мешочек с листьями и пеплом лебеды или гашеной извести. Разумеется, грузовик листьев — это перебор, но совсем не страшно, если понимать, что примерно такое количество в неделю сжевывает население поселка, в котором мы находимся. Чем меньше оставалось Текилы, тем страннее звучал наш диалог, он по-испански — я по-русски, но каждый прекрасно понимал, о чем идет речь. Он жаловался на свою судьбу, нехватку денег, трудную работу. В какой-то момент я подумал, а стоило ли мне проделать такой путь, чтобы слышать все это Ведь достаточно было зайти в любой бар Москвы, Улан-Удэ, Нижневартовска чтобы услышать, ровно то же самое, только на родном языке. Некоторые посетители приветствовали его, он приветствовал их и каждому, указывая на меня, говорил, что я его новый друг. Скучно. Еще 300 грамм текилы, и солнце склонилось к закату. Теперь и я почувствовал, что он мой должник, за впустую потраченное время. Не зная, что мне предложить, он позвал меня в гости. Гостеприимство – традиция, пожалуй, самая распространенная на нашей планете, присущая любому народу. По крайне мере, негостеприимных народностей я еще не встречал и о них не слышал. Разумеется, я согласился, желая изнутри увидеть то, о чем так много пишут и показывают в кино. Через час он на пустом грузовике подобрал меня на выезде из поселка. Я, сославшись на усталость, уснул в предвкушении новых впечатлений. На правах туриста вход туда, куда мы направлялись, мне был заказан, даже пройди я этот путь пешком. А вот гость, это совсем другое дело. Дорога шла в гору, огибая речки, скалы, огромные валуны, но неизменно в гору. У меня закружилась голова, и сперло в горле. Он посмотрел на меня, улыбнулся своей широкой улыбкой и протянул мне свой «чуспа». Я на себе ощутил действие листьев. Рот связало сильнее чем от зеленой черемухи, однако головная боль тут же прошла, и я почувствовал прилив сил. К полудню мы, наконец, приехали. Не имею права описывать то, что мне довелось увидеть в этой деревне, тем более описывать местность и называть имена. Могу лишь сказать, что я забрал свои слова назад, касаемо подобных жалоб в Нижневартовске и Москве, уже на следующий день. Адский труд, ужасные условия и человеческая жизнь порой дешевле, чем мешок сухих листьев. Меня никто не трогал, и со мной никто не говорил, белая ворона в буквальном смысле, у меня и кожа, не смотря на загар на несколько тонов светлее. Следующая оказия в мой поселок была через пару недель, и я пару недель жил у Ферни в некотором подобии флигеля. Днем гулял, помогал Ферни собирать листья и по хозяйству. А вечерами ребятишки, закончив домашнюю работу, сбегались ко мне гуртом. Посмотреть и понаблюдать за живой диковиной. К тому моменту я уже выучил расхожие фразы, и дети смеялись над моим произношением. Смеялись от души, по-детски громко и наивно, но их глаза при этом все равно были не много грустными. Дети в таких условиях взрослеют и матереют гораздо раньше. Однажды девочка с короткими черными волосами, засиделась дольше остальных ребятишек. И я спросил ее. О чем ты мечтаешь Она не поняла меня. Я уточнил перевод слов у Ферни и спросил еще раз. Она снова не поняла меня. Тогда я спросил, чего бы ты хотела, книжку, игрушку или быть может что-то еще Удивленно посмотрев на меня, она начала что-то быстро говорить, и мне пришлось несколько раз переспрашивать. Мартина хотела, чтобы, когда приедет капо, он выполнил желание Паолы. Паола, что жила в отдельной хижине, — сирота, лет семнадцати, безумно красивая и такая же скромная, я видел ее несколько раз, она все время что-то напевала себе под нос.
— А чего хочет Паола
— Не знаю, наверное, уехать отсюда и стать моделью. Я буду помогать ей, если она очень удивит капо, то он, спросит, чего она хочет, и уже не сможет не выполнить ее желания. Она попросила меня подыграть ей на гитаре.
— Вы репетируете
-Нет, Паола сказала, что я и так справлюсь, но я все равно за нее очень волнуюсь.

Перед приездом капо, все крестьяне оживились больше обычного, прибрали свои дома и перед ними, надели лучшую одежду. Боялись или любили они его, я понять не смог, но само слово капо – произносилось благоговейно особым тоном. Он приехал и по-хозяйски проверял плантации, давал какие-то распоряжения, смеялся, пару раз вскрикнул на кого-то, и один раз прозвучал выстрел. Но в целом настроение у всех было праздничное. Усы Ферни глубже обычного лезли ему в нос, когда он поведал, что капо разрешил и мне присутствовать вечером на празднике. Когда солнце поравнялось с кустами коки, на поляне развели костры и запахло жареным мясом. Ящики с пивом и текилой стояли тут же. Для капо установили отдельный стол, где он курил сигары и потягивал виски. По-отцовски улыбаясь, глядя на празднующих сельчан. Его охранники стояли тут же курили и пили пиво. Кто-то начал играть на инструментах, и многие пустились в пляс. Ферни звал и меня танцевать, но я отказался. Когда ночная прохлада окутала поляну, и я подошел ближе к костру греться, появилась Паола. Она вышла на середину и подняла руку вверх. Музыка замолчала, и народ разошелся по разные стороны, образовав круг.
Паола сделала шаг вперед и вытянула руку, блики костра заиграли на бутылке, которую она держала в руке. Тан, вторила ей по струнам Мартина. Вскинула голову, распущенные волосы отозвались эхом и плавно спустились ей на спину. Та –дам, вторила ей девочка с гитарой. Разжала руку, и бутылка упала на пыльную землю. Хлоп! Ладонью по корпусу инструмента. Тан. Бутылка в другой руке заиграла бликами костра. Девочка с гитарой пыталась угадать действия танцовщицы, чтобы подыгрывать ей ровно. Тан – тыц, звонко разбились бутылки, и осколки заиграли бликами. Девушка взмахнула руками, приглашая других последовать ее примеру и сделала несколько шагов назад. Охранники капо тут же побросали недопитые бутылки с пивом на землю. Девушка указала на стоящий позади окружавших ее сельчан ящик с пустыми бутылками и их тут же разбили. Образовался блистающий, острый ковер на теплой упругой земле. Капо и сельчане ждали. Повисла пауза. Девочка с гитарой испуганно смотрела на танцовщицу. Босая нога Паолы ступила вперед, тан, вторила ей Мартина, тан –тан и правая босая нога Паолы в танце. «Гуапэа» и ее босые ноги уже ступают на блистающий ковер. Мартина заплакала, но играть не перестала. Мотив заданный ею тут же подхватили другие музыканты, но танцевать сальсу больше никто не вышел. Все молча наблюдали, как хрупкие ножки Паолы касаются битого стекла. Капо привстал со своего места, и перестал курить сигару. Раз…пять…тан…тан…Мартина обливаясь слезами выдавала сильные доли заглушая остальных музыкантов, раз…пять…тан…тан…выполняя «вакилала» Паола обвела взглядом всех, кто в этот момент, несмотря на битое стекло под ее ногами, любовался прелестями ее тела в обтягивающем платье, и сделала характерный жест рукой, словно звала смельчака или искала его глазами. Но смельчака не нашлось среди нас, и она продолжила одна. Я видел, как она наступила на разбитое донышко бутылки, ни один мускул на ее теле не дрогнул при этом, ни один мускул на ее лице не дрогнул, а донышко потемнело от крови. Блистающий ковер превращался в гаснущий ад для ног Паолы. Одна за другой тухли испачканные кровью стекляшки. Наконец капо поднял руку вверх, и танцовщица остановилась. Мартина заливалась слезами глядя на ее ноги. У меня стоял ком в горле, и даже в темноте было видно мое красное от стыда лицо.
— Ты меня очень удивила, девушка. Верно, ты хочешь что-то попросить у меня.
— Да.
— Проси, я исполню твою просьбу.
— Я хочу, чтобы вы забрали отсюда Мартину и дали ей образование.
Плачущая Мартина обвилась вокруг ног Паолы, и с ужасом смотрела ей в лицо.
— Ты уверена, что не хочешь чего-то для себя
— Уверена, отдайте Мартину в школу.
И с этими словами она, закатив глаза, повисла на руках вовремя подоспевших охранников. Ее тут же унесли. Мартина стояла, опустив руки, слезы огромными каплями падали на пыльную землю. Кто-то начал собирать битое окровавленное стекло в мешок, запахло подгоревшим мясом. Я ушел оттуда, а на следующий день вместе с капо и обеими девочками мы покинули это место.

друзья познаются в беде – исп.
друг- исп.
«Гуапэа» — фигура в танце сальса
«вакилала» — фигура в танце сальса

© Виктор Рыжук

Источник