Истории из жизни реальных людей
Так сложилось, что любимый русский писатель Изи это Федор наш Михайлович. Еще в юном возрасте, прочтя Достоевского в английском переводе, Изя твердо решил изучать русский язык. Поэтому купил диск хора Красной Армии и слушал русские песни еще задолго до встречи со мной.
Однажды Изя пригласил меня на ужин. Готовит Изя как бог, тут я ничего не могу поделать. Но произвести на меня впечатление Изя пытался не своими кулинарными талантами, а шедеврами «полюшко поле» и «ох, полным полна моя коробочка». И искренне не понимал почему я не рада ужинать под песни хора красной армии.
Поняв, что хор красной армии не производит на меня должного впечатления, Изя решил обсудить со мной роман Достоевского «братья Карамазовы».
— это великий роман, — заявил Изя, — ничего сильнее и лучше не было написано о русской душе.
— да — удивлялась я, жуя что-то вкусное изиного приготовления.
— конечно! — уверенно заявлял Изя, после прослушивания сто раз песен хора красной армии, считавший себя знатоком русской души.
Изя пускался в долгие обсуждения характеров и поступков всех героев романа, а я бедный и голодный студент в далекой и чужой стране, мечтала чтобы меня вот так кормили каждый день. Правда немного мешал хор красной армии, но с хором я разберусь позднее.
В общем, в самом начале нашего с Изей романа, обсуждение романов Достоевского было делом частым и почти ежедневным. Не смотря на мою врожденную честность в том, что я не читала Достоевского вообще, призналась я Изе уже после свадьбы. Вы спросите, как же мне тогда удавалось поддерживать разговор о романах Достоевского, а я вам скажу, что знаю о романах все, что еще учась в школе умудрилась выиграть республиканскую олимпиаду по сочинениям.
А дело было так. В школе нам задали написать сочинение по роману Достоевского «преступление и наказание», я с пяти лет читающая нон-стоп, так что от меня прятали книги, читать Достоевского не могла совсем. Не знаю что там с русской душой, но Достоевский любую душу выворачивает. А сочинение писать надо и я, как сейчас помню, чистя картошку на кухне, спросила маму читала ли она Достоевского.
— конечно! — радостно ответила мама.
— «преступление и наказание» — спросила я.
— да! у Достоевского я читала все, — сказала мама искренне.
— расскажи мне про «преступление и наказание» — попросила я.
— а ты не читала еще — удивилась мама.
И не заподозрив ничего странного, пересказала мне весь роман. Покончив с картошкой, я села и написала сочинение.
Через неделю учитель русского языка и литературы, прекраснейшая Серафима Шалумовна, сообщила что мое великолепное сочинение она отправила на районный конкурс сочинений. Ну и ладно, мне то что. Однако сочинение имело успех и вышло на городской конкурс. Серафима Шалумовна была вне себе от счастья. Я ее счастья не разделяла, понимала что конец мой близок, романа я так и не читала. Сочинение, однако, продолжало побеждать и дошло до республиканского масштаба.
Я мучалась чувством вины и даже порывалась признаться что не читала романа, но Серафима Шалумовна была так мной горда, что невозможно было ей сказать правду. По ночам я просыпалась в холодном поту, чувствовала себя Раскольниковым, а загубленная старушка раздражала все больше и больше и почему-то говорила голосом Серафимы Шалумовны. Слава тому кто наверху мне не пришлось зарубить прекрасную Серафиму Шалумовну топором, меня снова спасла мама.
Случайно мама встретилась с Серафимой Шалумовной на улице. Серафима Шалумовна бросилась к моей маме и принялась с восторгом рассказывать о том, какой невозможно одаренный ребенок родился в маминой семье.
— как же она пишет! как же она умна! как в таком возрасте можно прочувствовать такое сложнейшее произведение! — восторгалась Серафима Шалумовна.
-кто — удивилась мама.
— ваша дочь! вы не представляете какое она написала сочинение по достоевскому!
— наталья — переспросила мама, как будто я у нее не единственная дочь.
— да, да! — закивала головой Серафима Шалумовна, — ах, какое сочинение! какая глубина мысли! натальино сочинение уже победило в республиканском конкурсе, теперь мы выходим на союзный уровень!
И тут мама, прервав все восторги о таланте ее дочери, вернула Серафиму Шалумовну с небес на землю.
— она не читала Достоевского, — тихо сказала мама, — я пересказала ей роман.
Мое сочинение отозвали с конкурса, я совершенно не расстроившись, избавилась от чувства вины и благополучно забыла о Достоевском до самой встречи с Изей. Изина же любовь к Достоевскому переросла в любовь ко мне и все успокоилось.
Но Достоевский догнал меня снова. Он меня преследует! Вчера Гиря спросил читала ли я роман «преступление и наказание». И я, до сих пор не прочтя ни строчки из написанного Федором Михайловичем, но знающая о его романах все и даже больше, спасибо маме, Изе, а так же Серафиме Шалумовне, не нарушая семейных традиций, спокойно рассказала Гире то, что ему потребуется для сочинения. Такая вот у Федора Михайловича судьба, в нашей семье мы передаем его из уст в уста, что, впрочем, тоже не так уж и плохо. Память о классике жива и вечна, в отличии от хора красной армии.
Natalya Enünlü