Утром проснёшься, а трава уже поседела и луна вся засахарена инеем.

 

утром проснёшься, а трава уже поседела и луна вся засахарена инеем. затопишь печку, протрёшь газетой запотевшие окна, принесёшь из сарая дров. накинешь старую куртку, обуешь галоши и выйдешь во

Затопишь печку, протрёшь газетой запотевшие окна, принесёшь из сарая дров.
Накинешь старую куртку, обуешь галоши и выйдешь во двор посмотреть –
прямо ли поднимается столб дыма из трубы, и нет ли у него недопустимого отклонения от перпендикуляра.
Пройдёшь в сад, посмотришь на серое, в редких антоновских яблоках, небо,
сладко поёжишься от холода и вернёшься в тепло.
Спустишься в погреб, в который раз пересчитаешь заготовленные на зиму банки с солёными и маринованными огурцами, помидорами, клубничным вареньем, смородиновыми компотами, поговоришь с картошкой, морковкой и капустой, успокоишь их, пообещаешь, что сильных морозов не будет,
споткнёшься об огромную, бесчувственную тыкву и на бутыль с вишнёвой наливкой даже искоса не взглянешь, потому как рано на неё смотреть, а тем более трогать.
Перед сном подбросишь дров в печку и уснёшь, думая о том, как там сейчас дым – не погнуло ли его ветр………..
И тут же проснёшься от оглушительного шороха в углу, за тумбочкой – оказывается, мыши вернулись из огорода в погреб и теперь обустраиваются.
Кинешь тапком в угол и подумаешь:
«Ну, вот. Теперь все дома. Можно зимовать…»

 

© Михаил Бару

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *