Олдин

Аптека открывалась в 8 утра, но каждый день уже в 7.40 он стоял у входа и терпеливо ждал. Настя приходила, улыбалась, открывала дверь, брала его за локоть и медленно, небольшими шажками вела к прилавку. Потом она надевала белый халат и занимала своё рабочее место у кассы, а Виктор Михайлович, опираясь на палочку, слабым, еле слышным голосом шелестел:

– Здравствуйте, моя дорогая Настенька! Вот! – И доставал откуда-то из-под плаща одинокую, слегка примятую гвоздику.

– Доброе утро, Виктор Михайлович! Спасибо. Какой вы милый, и выглядите сегодня бодренько. Цветочек-то не с могилки какой сдёрнули

– Настенька, если бы, как вы выражаетесь, я сдёрнул гвоздику с могилки, то прихватил бы минимум две. Как ваши вокальные упражнения, позанимались вчера

– Да-да-дааааа… – пропела Настя.

– Очень рад, очень рад. Елена Владимировна – педагог от Бога. Ну что, подвезли моё лекарство Тьфу ты, опять я забыл название.

Виктор Михайлович запустил дрожащую руку в карман плаща и вытащил бумажку. Поднеся её к самым глазам, он медленно прочитал:

– Ол-дин. Ну немцы, ну паразиты, придумают же. – Сейчас, Виктор Михайлович, посмотрим в базе. Настя старательно застучала по клавиатуре.

– Эх, ёлы-палы… Московские поставщики подводят. В остатках нет. Но на кемеровский склад доставили недавно, было распределение. Значит, подвезут сегодня после обеда.

– Москвичи, Настенька, вечно подводят. Во сколько мне подойти

– В 13.15, не раньше. Что вы беспокоитесь, сами сказали – запасов ещё на четыре дня.

– Это обеденное время, неужели будете стоять за кассой

– Может, я ваша тайная поклонница. Виктор Михайлович, так и правда удобнее: покупатели свалят, поболтаем спокойно.

– Как скажете, Настенька. Про билеты-то узнали

– Конечно, я всё записала.
Она достала из сумочки чистый листок и начала «читать», сочиняя на ходу:

– Есть рейс до Гента через Брюссель. Сначала нужно добраться на автобусе до Новосибирска, потом сесть на самолёт до Москвы, а там на Брюссель. Летает раз в полгода.

– А когда был последний рейс

– Две недели назад.

– Эх, немножко опоздали. Ну ничего, подождём следующего. Спасибо, моя дорогая. Я вернусь в обед, ты уж отложи парочку.

– Конечно, отложу. Вам лучше, Виктор Михайлович, вон руки меньше трясутся и шаг чёткий. Расцветаете на глазах. Поженимся с вами скоро.

Говоря это, Настя провожала его до двери, всё так же аккуратно ведя под локоть.

– Ну вы и лиса, Настенька. До встречи!
Она закрыла дверь. Часы показывали 7.55. Настя зашла в подсобку, уткнулась носом в подушку и проплакала ровно три минуты. Потом вытерла лицо, причесалась и в 7.58 снова стояла за кассой. Ровно в восемь пришла заведующая.

– Валентина Сергеевна, можно я сегодня на обед уйду чуть раньше У меня запись к стоматологу.

Заведующая вздохнула.

– Ну раз к стоматологу, иди. Настенька, зря ты всё это…

– Что

– Отпирай дверь, работать пора.

***

Ровно в 12.40 Настя выскочила из аптеки и побежала на соседнюю улицу, к подвальному помещению с вывеской «Срочная полиграфия».

– Привет, распечатай с флешки, как обычно.

– Самоклейка

Паренёк-полиграфист открыл на экране компьютера файл с изображением этикетки. Настя нервно озиралась по сторонам. Кроме них двоих здесь никого не было.

– Давай быстрее! Руки из жопы, что ли

– Не хами.

– А ты не тупи. Если что, у меня парень – боксёр муай-тай. Когда домой пойдёшь, не забывай оглядываться.

Полиграфист засуетился.

Эта картинка была лучшей и единственной работой Насти в фотошопе, чем она очень гордилась. «Ютубовский» ролик под названием «Как подделать этикетку» был засмотрен до дыр. Пусть она завалила вступительные экзамены в новосибирский мед, пусть на работу в аптеку её устроила мама, но этикетка – собственное Настино достижение.

– Готово!

Парень бросил стопку этикеток на стол.

– Сорян, я правда тороплюсь, вот и нервничаю. А ты ничего, соображаешь. Приходи ко мне завтра в аптеку.

– А как же боксёр

– Во-первых, у него сборы, во-вторых, его не существует. Двух причин, чтобы прийти, тебе хватит Могу третью подбросить: ты вроде не лох.

– Ладно, проехали. Приду.

Перед уходом Настя заскочила в туалет, достала из сумочки упаковку аскорбиновой кислоты и, содрав с неё обертку, приклеила свежую этикетку несуществующего лекарства.

***

Ровно в 13.15 Виктор Михайлович вернулся с очередным подарком – бледно-жёлтой розой на тонком стебле.

– Спасибо! Вы бы остановились, хватит таскать сюда цветы. Я ж знаю, где вы их берёте.

– С нетерпением жду очередной версии, Настенька.

– Вы убиваете торговцев в цветочных магазах. Один человек – одна розочка-гвоздичка.

Если посчитаем всех, получится… 30 дней умножить на 6 месяцев – это 150 продавцов вы порешили за полгода. Ужасно мило. Старичок-потрошитель.
Виктор Михайлович смеялся от души.
Отдышавшись, он сказал:

– Дорогая моя, ничего удивительного, что вы потерпели фиаско на экзаменах. 6 на 30 будет 180.

– Я пожалела целых тридцать человек.

– Знаю, что вы добрая девушка, Настенька. Надеюсь, что вокал станет вашей судьбой и из аптеки вы уйдёте. Негоже юной красавице сидеть тут и ждать стариков. Ещё надеюсь, что ваш будущий кавалер не поскупится на букеты каждый день. Ну, как там наши москвичи, не подвели

– Да, всё хорошо. Вот, держите.

Принимать, как обычно, три раза в день.

***

Это случилось полгода назад. Настя стояла за кассой в ненавистной аптеке. Была осень, все её одноклассники поступили в институты, разъехались кто куда. А она провалилась и осталась гнить в Юрге. Даже на троечку экзамен не вытянула, не помогли мамины хлопоты.
В дождливый и скучный сентябрьский день её коллеги ушли на обед, и Настя сидела одна, с наслаждением вытянув гудящие ноги. В наушниках звучал любимый французский мюзикл «Ромео и Джульетта».

Дверь толкнули, и в аптеку буквально вкатился старик лет семидесяти пяти. Он был грязен и чумаз, одежда источала неприятную смесь запахов – алкоголя, лекарств и пыльной, запущенной квартиры. Настя узнала мужчину. Это был бывший преподаватель математики монтажного техникума, Виктор Михайлович Щербаков.
В небольших городах все знают друг друга. Виктора Михайловича Настя ещё в детстве часто встречала на улице, он жил неподалёку. Мама рассказывала, что когда-то преподаватель был уважаемым человеком. Вместе с семьей он переехал из Кемерова, где только что защитил докторскую диссертацию, и устроился в политехникум. Ему больше не хотелось участвовать в закулисных играх на кафедре вуза. Тихая Юрга, скромный провинциальный коллектив в техникуме, хорошая рыбалка – то, что нужно. Через несколько лет Виктор Михайлович бросил жену и начал жить с молодой аспиранткой, за что местные сплетницы окрестили его «подонком, каких свет не видывал». Город отвернулся от преподавателя. А потом аспирантка бросила его, променяв на перспективного физика, вместе они уехали в бельгийский город Гент, жить в уютном добротном домике и работать в современной лаборатории. Юрга злорадствовала и называла этот поворот событий «расплатой для старого дурака».

– Дочка, какие сильные антибиотики есть

Он буквально подполз к окошку кассы.

– Амоксиклав, азитромицин, тетрациклин. Смотря зачем. Что у вас болит

– Дайте десять упаковок каждого.

– Я не поняла, что у вас болит

– Всё болит. Давай сюда лекарства!

– Не орите на меня, а то охрану позову.

– Слушай сюда. Тебе лет шестнадцать, да Сейчас сентябрь, и вместо того чтобы учиться, ты сидишь в аптеке. Значит, мозги у тебя куриные, не поймёшь, что у меня болит. Эта болезнь называется старостью! Я превращаюсь в труп, который сам себе не нужен, а ей тем более. Так что замолчи и выбивай чек, глупая девчонка.

– Сам ты глупый, дед, и вали отсюда, пока я охрану не позвала.

Её губы задрожали, на глазах появились слёзы. Виктор Михайлович перевёл дух.

– Дочка, мне нужно осуществить задуманное! Я и так вот-вот сдохну. Она уехала в этот поганый Гент, потому что не могла больше на меня смотреть: руки дрожат, голова почти лысая, кожа как у покойника. От меня отвернулись друзья и родственники, ведь жил только ради неё. А когда мы вместе шли по улице, люди переходили на другую сторону. Внучка вела деда-инвалида – вот как это выглядело. Не могу без неё. Прошу, дай мне лекарства.

– Нет. – Настя уже почти ревела. – Касса сломана.

– Не смей мне врать.

– У вас же дети есть, вот и живите ради них.

– Дети знать меня не хотят: не здороваются на улице, на звонки не отвечают. Я для них предатель.

Он потянулся через прилавок и попытался схватить коробочки с лекарствами. Настя оттолкнула его руку.

– А вы не думали, что она вас любит до сих пор Нельзя так быстро забыть человека. Виктор Михайлович остановился.

– Это невозможно, – сказал он.

– Возможно. Женщины устроены иначе. Если мы полюбили, то одного и на всю жизнь. Просто у неё какие-то дела в этом Генте.

– Дела с молодым хмырём

– Не надо покупать таблетки, – Настя рассказывала всё быстрее, сама толком не осознавая, зачем ей понадобилось уговаривать этого вредного старика. – Есть средство получше. Олдин. Экспериментальный препарат, мы получили недавно, заведующая пока для своих придерживает. Эта штука регенерирует организм. Вы же слышали про стволовые клетки Тело как будто обновляется, человек выглядит и чувствует себя на 7 – 10 лет моложе. В Чехии был случай, один старик сразу пятнадцать сбросил, это пока рекорд.

– Дочка, зачем ты несёшь этот бред, – устало сказал Виктор Михайлович.
Настя вытерла глаза рукавом.

– Да, я тупая. Да, не смогла поступить в институт. Всё уже решили другие люди, нужно было только написать экзамен на троечку, но даже это не вытянула. Зато мама меня пристроила сюда. Она заведует главной больницей в городе и про олдин всё знает из первых рук. На курсах в Москве им немецкая делегация презентовала препарат. Очень перспективный. Я договорюсь, завтра вам принесу.

– А немцы его испытали у себя

– Конечно. Они ж зануды, вы что, немцев не знаете. Завтра сами попробуете. И про Гент я у тёти спрошу, она авиадиспетчер в Толмачёво. Может, есть прямые рейсы. Жена как увидит вас помолодевшего, так и бросит этого молодого хрена в очках. Сердце ничего не забывает.

– Я тоже ношу очки.

Впервые за всё время разговора Виктор Михайлович робко улыбнулся и стал похож не на желчного старика, а на обаятельного пожилого мужчину.

– Так вы человек в очках, а он – хрен в очках. Не сдавайтесь. Надо идти к своей мечте. Я вот хочу стать певицей.

– Что-то мне подсказывает, что станешь. Спасибо, дочка. Во сколько мне завтра подойти за лекарством

– Приходите, пока никого нет. Утром, в 7.40.

***

Виктор Михайлович уже три дня не появлялся в аптеке. Настя не находила себе места. В обеденные перерывы она бегала по цветочным ларькам и магазинам и расспрашивала продавцов, но пожилого мужчину в очках никто не видел. Она корила себя за то, что за столько дней так и не удосужилась узнать его адрес. В вазах и бутылках, расставленных по всей аптеке, увядали мелкие, самые дешёвые розочки.
На четвёртый день входная дверь открылась в 7.40. Настя радостно вскочила, и «Виктор Михайлович, я вас сейчас придушу» уже готово было сорваться с губ.

В аптеку вошла заведующая. Глаза у нее были заплаканные.

– Доброе утро, Настя.

– Здравствуйте, Валентина Сергеевна.

– Как фамилия кавалера твоего, преподавателя с розами

– Щербаков.

– Ну точно, он. Я тебе говорила, у меня тётка – авиадиспетчер в Толмачёво. Всё, улетел герой-любовник. Сегодня ночью поехал за своей любовью в Бельгию. Ты плачешь, что ли Брось.

– Да я от радости, Валентина Сергеевна.

Бессонов

Источник