Истории из жизни реальных людей
Вот все говорят: свобода-свобода — катись куда хочешь… А я скажу: от хорошей жизни не бегут.
Возьмите хоть меня — ни семьи, ни угла, не рук, не ног перекати поле. Ну и кому, такая свобода надобна!
Детство в нищете. Пустые сусеки. Родители алкаши — последние мозги пропили. Это ж что удумать — родное дитя в печь.
Я как увидел, что они ножи точат, так в окошко и сиганул — благо тропинка там пологая. Ну и покатился, слезами страх и обиду вымывая, да так горемыкой бездомным полстраны и исколесил.
Бродяжничал, христарадничал. Где только не побывал, чего не натерпелся.
С зайцем длинноухим судьба свела — трусливый тип, скользкий. Мелкими аферами перебивался. И меня в свои делишки втянул.
Мы с ним в депо жили. По теплушкам ошивались, в электричках промышляли…
Заяц меня капустой наряжал, в лукошко усаживал, и к поклаже поближе. А сам люд шёл заговаривать. Глаза отводить, пока я по сумкам, да кошёлкам шуровал. Так товарок и обчищали. Стыдно, конечно, да что поделаешь — раз было. И хабар-то всё мелочёвка. Но на выпивку хватало.
В общем, мыкались мы так, пока в один день не погорели оба. Щипанул я какую-то бабёнку из «челноков», да она глазастой оказалась. Как распахнула хайло, так и набежал люд, и ну — зайца охаживать. Ох уж и били его! Как душегуба кровавого — зверски, деловито, с оттяжечкой. Мне бы тоже бока намяли, да только я под лавку закатился. А оттуда уж втихаря и дёру дал. Чтобы дальше чашу свою горькую большой ложкой хлебать.
А потом нелёгкая с Волком свела.
Авторитетный был вор, матёрый — не то, что заяц. Зверь, конечно, но ко мне отчего-то жалость проявил — пригрел, опекать начал.
Работал, правда, в одиночку — разбоем. Но не гопник свой стиль имел. Бедноту не грабил. Всё рассуждал, философствовал, мол, тварь я дрожащая или право имею
А бывало, напьётся, посадит меня на коленки, и ну в грехах каяться. Вроде изверг, а сердце мякиш. За родного сына меня почитал, и жил я у него, как у Христа за пазухой — сытый, в тепле.
Деньжата у Волка водились серьёзные. Правда, и кутил он безмерно — на широкую лапу. Как дельце провернёт, так из кабака не вытащишь, пока всё до последней копейки не спустит. А потом, опять, на большую дорогу…
Опытный был, жизнь понимал, многому меня научил.
А как-то ушёл на дело и не вернулся. Трое суток я его ждал-дожидался, пока не понял беда.
Через неделю лишь узнал, что завалили Серого. Как собаку, пристрелили отморозки какие-то. Он по же понятиям хотел, а те не посмотрели, что в законе, и изрешетили друга моего сердечного, да так где-то в лесу и бросили. Поди, сыщи.
И снова я остался, как перст неприкаянный. Поначалу так худо мне было, что решил руки на себя наложить. В петлю полез. Да только куда там. У меня ж ни рук, ни шеи. А топиться удумал, так вода не приняла. Вынесла речка на отмель, лишь тиной испачкался, да размок слегка.
Ну и покатился дальше по миру бедствовать.
А люди злые вокруг, недобрые. Всё норовят на дармовщинку кусок оторвать. Как видят меня, так на румяные бока и зарятся.
Года два я так куролесил. Пока её не встретил.
А как увидел пропал совсем!
Влюбился без памяти. А как не влюбится — красавица! Волосы чисто золото. Фигурка… Да, что говорить, Настоящая Лиса — породистая, холёная. А голос какой!
Понятно, неровня мне. Да только сердцу разве объяснишь
В общем, сомлел я, раскис. Мягкий стал, точно тесто. Бери, да лепи. Вот она и лепила — и так меня, и эдак.
А я ради неё на всё готов был. Приказала б убить, убил бы любого. Никого кроме Рыжей не видел. Мужики вокруг неё роем, а у меня, будто пелена на глазах — ничего не замечаю. Заколдовала она меня что ли, заговорила. Другой бы убил стерву, а я всё терпел, всё сносил. Цацки ей разные нёс, побрякушки. В лепёшку разбивался, а она лишь ноги об меня вытирала, да поедом ела.
Поедом, да с потрохами!
А однажды взяла и исчезла. Собрала вещички, умотала куда-то на курорты с очередным хахалем, да так и не вернулась.
Пожевала, пожевала и выплюнула. А мне вот теперь живи калекой, как знаешь…
А вы говорите свобода. Да, кому она эта свобода нужна!
Вот чтоб любили тебя — это да. За такое я, кому хочешь, горло перегрызу. А свобода это так — выдумка, небылица.
© Эдуард Резник