Истории из жизни реальных людей
Вчера на улицу трое загорелых вышли в дождевиках. Из разных домов вышли, а как будто из одного. Пермь. Архитектура не балует разнообразием. Она даже не знает, что её так красиво зовут — архитектура. Нет, если напыжиться, то, конечно, и тут можно разглядеть прекрасное. Сальвадор Дали вон в унитазе его наблюдал. Как поест, так и наблюдает. Людям ведь ничего нельзя запретить, если не запрещать. А запрещать видеть Пермь красивой никто и не думает. И я не буду.
Вышли, значит, трое загорелых. Один с Железки вышел, второй с Комсика, третий с Пролетарки. Который с Железки, он в красном дождевике был, шел по обочине и чумазостью своей напоминал гастрабайтера. Он шел и думал: «Какое же тут всё серое! И почему я раньше не замечал Лучше б я ослеп или в Грецию не ездил. Нет, лучше б я ослеп!» «Красному дождевику» захотелось раздобыть краски и разрисовать город. А потом захотелось водки. «Красный дождевик» был умным человеком и понял, что проще ненадолго ослепнуть, чем раскрасить всё это. Да и как раскрасить, если нет подробностей В каком-то смысле, «Красный дождевик» плыл по серой реке, смущая прохожих цветом лица. При славянских скулах не стоит так-то уж загорать. Тем более, если ты рыба.
С Комсика вышел «Синий дождевик». Он уже был нетрезв, потому что спросонья неосторожно посмотрел в окно. Пермь ему нравилась. Главным образом, она нравилась ему недорогой водкой, но это были частности. Низенькие дома, построенные немецкими военнопленными, стояли вдоль дороги, повесив козырьки. Бликовали слюдяные окна. «Синему дождевику» казалось, что в Греции была жизнь, а тут всё уже отгремело, уже состоялся апокалипсис, уже радиация расплавила мозги, и поэтому какой-то гражданин писает в урну, слегка покачиваясь. «Когда всё уже произошло, жить как-то легче, не та ответственность» — думал «Синий дождевик», огибая писающего гражданина. Ему не пришло в голову, что если всё произошло, то произошел и он, а значит идти куда бы то ни было нет никакого смысла. «Синий дождевик» был пьян.
Ему навстречу, с чуть более благообразной Пролетарки, двигался «Зеленый дождевик». Этот вообще по сторонам не смотрел, а смотрел вглубь себя, потому что ему приснился сон. Во сне он убил двух кур, нацедил ведро крови и уехал с ним к администрации губернатора. Там он взял кисть и вывел на асфальте большими буквами: «Максим, нам надо поговорить!» Через пять минут из здания выбежали губернатор и его телохранитель с крюком вместо руки. Телохранитель стал мыть асфальт, а губер позвал художника к себе. У себя он спросил: «О чем ты хочешь со мной поговорить» Тут «Зеленый дождевик» замялся, потому что забыл, о чем он хотел поговорить. Сдуру он затараторил про пенсии, футбол и фонтан. А потом прогнусавил — почему Пермь не Греция, ну почемууу И заплакал. Губер усмехнулся и расстегнул рубашку. На его груди красовалась наколка Лондона с Биг-Беном. «Зеленый дождевик» пристыженно замолчал.
Наконец, у магазина «Агат» все «дождевики» встретились. Втроем они образовали флаг Дагестана и по этому случаю купили дагестанского коньяку. Выпив две бутылки и обсудив положение вещей, «дождевики» достали загранпаспорта и сожгли их на лавке. «Красный дождевик» думал: «Вот бы загорелась и лавка, вот бы загорелась вся Пермь! Вот было бы
здорово! Я бы тогда точно отсюда уехал! Не буду же я и тут жить» «Синий дождевик» ничего не думал. Он писал в урну. Он принял положение вещей целиком и полностью. «Зеленый дождевик» думал о губернаторе и грел на костре руки. А потом уехал в тату-салон и наколол себе дивный средиземноморский пейзаж прямо на груди. «Дождевики» все втроем уехали и все втроем накололи дивные средиземноморские пейзажи. Хорошо ведь оголить торс, сесть перед зеркалом, налить бокальчик вина и вслушиваться в шум прибоя из колонок «Свен».
Павел Селуков