Масочка.

Есть у меня любимая сестра, которая любит делать подарки.
И вот притаранила она мне новомодную японо-корейско-китайскую масочку для морды лица. На основе чистого природного угля, слёз девственниц, мицеллярной воды, выдавленной из нежного мицелия юных грибов со склонов горы Кх и слюней радужного единорога.
— Пользуйся. Ты, один чёрт, в гипсе сидишь, самое время подумать о вечном.
— Типа, помазаться и сдохнуть — интересуюсь подозрительно.
— Типа, заняться, наконец, своим внешним видом. Потому как в человеке прекрасно должно быть всё, и, желательно, видимое всё. Мажешь, как в рекламе, ждёшь, лучше минут двадцать пять-тридцать. Потом активно морщишь рожу, маска по краям отлипает и ты её снимаешь. Всё просто, даже ты справишься. Дерзай.
Тараканы, живущие в моей голове! Почему ни одна падла в этот момент не подала свой писклявый голосок Где тревожные звоночки, чёрные кошки с пустыми вёдрами, страшная музыка, дурные предчувствия и прочая шняга из любимых мной хорроров Неее тишина. Мажься, Анечка.
Я шкандыбалась по дому на своих трёх ногах и пыталась заниматься хоть чем-то. Масочка лежала возле зеркала и испускала призывные флюиды. Масочка манила неизведанным и таинственным, как манит моих котин шуршучий пакет из магазина. Я сопротивлялась час, для вида. Ну, чтобы так уж сразу не говорить «да».
Немного обо мне и о масочках. Отношения у нас сложные. Косметикой я пользуюсь мало, если только тушью для ресниц. Да и так как-то сложилось, что симпатягой я не была даже в детстве. А уж во взрослости — и подавно. Сначала переживала, потом смирилась. Так что я с юных лет в курсе, что для того, чтобы стать красивой, мне нужны пластические операции. Штук десять, минимум.
Никакие другие процедуры проблемы не исправят. Ну и работа такая, что иной раз даже нет возможности умыться — чистой воды нет, вылизываешься языком и влажными салфетками. Так что для меня единственная обязательная процедура — это умывание с мылом. Всё остальное — от лукавого. Ну, можно ещё кремом унылую мордень помазать, от которого сразу все морщины исчезают, складки разглаживаются и жизнь начинает играть розовыми красками. В общем, не было в моей жизни плотного контакта с различными достижениями косметологии. Ибо не за чем мне. Лучше, один хрен, не стану.
И вот он лежит, пакетик с масочкой. Вроде пробника крема или бальзама для волос, который кладут в коробку с краской. Пакетик такой. Лежит, сволочь. И вызывает любопытство.
Что сделает нормальная женщина Выдавит пакетик в блюдечко специальное. Или не очень специальное, уж у кого как получится. И какой-нибудь специальной женской фигнёй станет эту штуку на лицо мазать. Но мы же не ищем лёгких путей, правда Поэтому я отрезаю пакетик и разумеется, сую туда палец. Извлекаю. Исследую. Палец покрыт густой тягучей чёрной смолой. Сгорел сарай — гори и хата! Раз уж палец грязный — намажу морду.
Мажется как-то плохо. Одним пальцем. Остальные пачкать не хочется, но в итоге они тоже грязные. И вся моя унылая мордень равномерно покрыта слоем чёрного гудрона, с белыми кругами вокруг глаз и рта. Возле рта мазать нельзя — у меня там целых две чёрных усины, с которыми я, как порядочная женщина, периодически борюсь. Если вспоминаю. Довольная, как слон, поворачиваюсь от зеркала:
— Смотри, я негативная панда!
Мужика моего от непривычного зрелища слегка паркинсонит и пробивает на заикание. Благо, ни на что другое не пробивает. Пару минут приходит в себя.
— Не знаю, — говорит,- какая ты панда, негативная или позитивная. Но страшна, мать, отменно. Жаль, ствола нет, можно было б идти сбербанк грабить. Ты уже в образе.
Не, ну слегка другими словами говорит, ясное дело, в стрессе же ж, но смысл примерно такой.
А чёрная смола с пальцев — никак. Не смывается. Впрочем, подсохла и скаталась плёнкой. Отковыряла я её ногтями и успокоилась, наивная чукотская девушка. И опять тараканы, суки, промолчали. И опять никаких тревожных симптомов. Вселенная, блин, затихла и затаилась в предвкушении моего грандиозного фиаско.
Масочка высохла и замечательно стянула мне морду, так, что говорить невозможно. Мужик мой поржал и снова воткнулся в телек. А я, как положено, выждала аж пол-часа, чтоб уж наверняка, активно покорчила рожи и
И обнаружила, что отдирается гадская масочка крайне болезненно.
— Зай, — говорю, — а ты знаешь, что у меня на лице пух растёт
— Ну да. Ты у меня — девочка-персик.
— Зай, эта гадская дрянь производит мне эпиляцию всего персика!
Первые пять минут он жестоко ржал и глумился. Что нужно было перед процедурой побриться, например. И что я же ж эпилирую адской машинкой свои двадцать восемь шерстин на ногах, чего ж не приняться за морду Потом инстинкт самосохранения взял верх и мужик сбежал на улицу, к машинке.
Я плакала. Я плакала, материла собственную глупость, материла достижение современной косметологии и мироздание вообще. Я плакала, громко ругалась матом и маленькими кусочками пыталась отодрать клятую маску. Создавалось впечатление, что я собственноручно сдираю с себя скальп. Смола превратилась в натуральную резиновую плёнку.
Через двадцать минут я сдалась. Жизнь не готовила меня к эпиляции всего лица. И да, я в самом деле, девочка-персик. У меня лишена пуха только пипка носа. И в жизни мне приходилось мазать лицо разными штуками, но ни одна из них не была так коварна. Ни одна из этих женских штук не снимала с меня кожи, скальпа и мяса.
Фотографирую это жуткое зрелище — в самом деле, жуть первостатейная, нос только белый, глаза и вокруг рта, а всё остальное — по краям чёрными лохмотьями висит, и отправляю своей ляпшейшей подруге с вопросом — а как бы мне ету куйню удалить, на фиг, со своего хлебала Ибо больно ужасно и водой не смывается ни фига. Перезванивает.
— Из сортира звоню! — орёт, — Мы с дочерью сильно страшное кино смотрели, а тут ты такую фигню присылаешь! Гуманнее надо к людям быть!
Ну и ещё много разных добрых слов мне сказала.
— Так как мне с резиновым гудроном-то быть — напоминаю. — Каким образом снимать с морды, минуя болевой синдром
— Ну, если ты вариант выпить бутылку водки и чтоб под наркозом мужик с тебя эту шнягу ободрал, не рассматриваешь в принципе. Тогда размачивай водой. Должно размочиться.
И пошкондыбала я на своих трёх ногах размачивать. И размочила, я настойчивая, вообще, если жить хочу. Вся раковина чёрная, зеркало чёрное, всё вокруг в радиусе трёх метров чёрное и я — победитель по жизни, когтями и жёсткой стороной посудной губки содравшая с себя млятскую масочку.
Девочки, клянусь, кожа после всего этого трэша стала, как у младенца. У новорождённого. Красная такая. И глаз дёргаться начал, от нервов.
Звоню систер — и спокойно так спрашиваю, как ты, мол, масочку снимала
— Нормально. — говорит. — А что
— Да гори она в аду. И у меня врагов таких нет, чтоб им её подарить
Ну и много ещё других слов я сказала. Потому что не смогла смолчать.
— Не знаю, я ими уже давно пользуюсь. И никто тебе не виноват, что морда волосатая, как у снежного человека.
Подружка ко мне вечером прибежала, не выдержала. Интересно же посмотреть на жертву скверной пластической хирургии. Но я уже моську кремом от аллергии помазала и она на человеческую стала хоть чуть похожа.
— Лена, — говорю ей проникновенно. — У тебя есть враги
— Ну, не знаю, а что
— У меня ещё один пакетик с масочкой есть. Можешь подарить. Врагам.
Посидели, полалакали. Выпили, от стресса. Глупость мою обсудили вселенскую. Сидели вот и думали, на какие только ухищрения и мучения женщины не идут, чтоб мужикам нравится. А мужики этого всего, если разобраться, не то что не оценят — не заметят даже. Если их, мужиков, носом не ткнуть.
А пакетик с масочкой она с собой прихватила, на будущее. Мало ли вдруг враги появятся.
© anayaovleva

Источник