Истории из жизни реальных людей
С личным составом общение минимальное, особо не до того было. Дела технарские, да и пока в службе разобраться пытался.
Заступил я как-то дежурным по батальону. Дежурка была на первом этаже, а казарма на втором. Все мероприятия первого дня дежурства выполнил, дай думаю, посмотрю, чем солдатики занимаются после отбоя. Поднялся на второй этаж, дневальному приказал молчать. А сам тихонько в спальное помещение пробрался. Дежурный по роте в умывальнике был и меня не видел.
Я пробрался к месту кровати водителя дежурной машины (он в парке машин дежурит) и тихонько на его кровать прилёг.
лампочка дежурного освещения горела тускло и меня никто не заметил. Лежу себе, годы молодые в военном училище вспоминаю. К полуночи слышу голос «проверка фанеры — духи подъём». Голос узнал. Старослужащий. Молодых солдат было не много, человек 10.
Свет общий не включали. Только при тусклом дежурном освещении. Чтобы дежурный внизу (то бишь я) не заметил.
Я тихонько китель с рубашкой снял, остался в белой майке с длинным рукавом, очень похожей на солдатскую «белугу».
Смотрю, молодые встают, строятся на центральном проходе. Я тихонько с ними выползаю. Рост у меня небольшой, а солдатики некоторые повыше меня были. Да и задача у меня не выделиться, не спалиться.
пристроился где-то четвёртым — пятым. На молодых сразу шикнул «молчать». Они и молчат.
Перед ними выходит тот старослужащий, что объявил подъём и начинает читать лекцию, каким стойким должен быть молодой солдат… Объявляет, что он будет проверять стойкость солдата проверкой фанеры, будет подходить к каждому и тот должен представиться и по команде «фанеру к осмотру» выпятить грудь вперёд и выдержать проверку (удар).
Проверка началась. Бойцы зная, что я в их строю не знали, что я буду делать. Свет слабый. Меня от остальных не особо отличишь. Дошла очередь до четвертого — он выдержал. Моя очередь. Проверяльщик фанеры переместился передо мной. Я до того стоял низко склон в голову, а тут раcповаляюсь и представляюсь: «старший лейтенант Такой-то, 9 лет выслуги», как и все. Старичок опешил, стоит с открытым ртом. Я как в…. ему в фанеру со всей дури. Он на жопу сел.
Тут я уже во весь голос «общий подъём, построение»
Построился весь честной народ. Глазками думают, не понимают, что происходит.
я минут пять рассказал им о солдатском братстве, взаимопонимании и взаимовыручке, долге, чести и совести, о присяге, потом дал команду молодому пополнению спать, а остальным построиться по полной фор е одежды перед канцелярией на обычном месте построения в подразделении, при этом сказал, что лично придушу того, кто рот откроет и звук произнесёт, мешая спать молодым солдатам. Выгнал всех из спального помещения.
Построил я их и начал задавать каверзные вопросы. Для хрена, нахрена и какого хрена.
мычали в ответ про традиции и т.п.
Я предложил вызвать комбата.
Общий ужас.
Что угодно, токанекомбат.
Я предложил исправление в форме изучения правил и уставов, раз спать нет желания (как минимум не было раньше)
Вольный народ решил, что я буду как их прапора нудить и согласился.
По команде «смирно» заместитель командира первого взвода начал озвучивать устав внутренней службы с первой статьи.
Они думали, что я шучу. При малейшем шорохе или нарушении кем-то строевой стойки статья читалась с выражением заново. Если были возражения, к статье читалась статья строевого устава «положения строевой стойки».
через час начались просьбы закончить.
Вамхера.
Не хотели спать и нарушали устав, вот вам возможность его изучить. Плюс лекция о боевом братстве, войсковом товариществе, поддержке в бою, стойкости и мужестве. А то, что во время сна, так сами не хотели спать. А, теперь хотим, хорошо. Необходимо провести дознание по нарушению правил взаимоотношений между военнослужащими с посадкой сначала на губу виновных, а потом их же в дисбат. А, не надо дознания, хотим устав.
Я вызвал из дежурки помощника с моим кофейником, удобно расположился и очень внимательно следил, чтобы подопечные не филонили.
примерно через три четверти устава ко мне прошествовала делегация сержантов с повинной и обещаниями «нигденикогда» «мамойклянёмся».
Устав внутренней службы и дисциплинарный устав всё равно был закончен. Раз 40 с повторениями
потом на цыпочках все последовали спать.
я ночь провёл возле спального помещения, высказывания «теперьнампипец, он неадекват, ну нахер эти игры, не, мне больше не хочется» меня убедили в том, что мои действия к чему-то привели.
На утро после доклада комбату я всё ему изложил. Комбат с замполитом долго совещались. Прапора получили мзды по самые помидоры.
Надо заметить, что это было в первые постсоветские годы в 93 или 94, точно не помню. Реально посадить бойца в дисбат за это было невозможно. Беспредела хватало. Но это отдельная песня.
О последствиях для молодых солдат.
Я держал вопрос на контроле. Предупредил, что будет, если узнаю о мести. Не осмелились.
солдатики сами мне признались, что потом обсуждали долго происшествие и пришли к выводу, что моё решение было правильным.
Комбат официально дело не заводил, тоже держал на контроле.
Наш батальон был кадрированный сапёрный батальон, всего 48 солдат.
Такая история была в моей службе