Оказывается, мы всеядные

 

Оказывается, мы всеядные Можем питаться овощами и солнцем. Водой, талым снегом, ветром «Пьяный Боб», свежескошенной травой и маргаритками. Мясом, морковью и мюсли. Читаем книгу и едим ту

Можем питаться овощами и солнцем. Водой, талым снегом, ветром «Пьяный Боб», свежескошенной травой и маргаритками. Мясом, морковью и мюсли. Читаем книгу и едим ту энергию, которую оставил автор в конце каждой главы. Смотрим на картину и жадно всасываем в себя силу пастели, масла, карандаша и талантливой человеческой руки. Слушаем музыку и вдыхаем двумя ноздрями необычный пассаж и слишком шустрый мордент. Потом перерабатываем и отдаем. Смехом, романтическим настроением, советом, вниманием, графикой, романсом, смешным рассказом, вязанными шалями, сдобными булками, отремонтированной розеткой, заправленной машиной и любовью. Это в идеале. В жизни иначе. Мы питаемся друг другом, словно первобытные каннибалы. Жадно жрем чужие силы, мысли, идеи. Не прикрывая рот и не вытирая с бороды остатки не принадлежащего нам вдохновения. Особенно, когда жалуемся, плачем, скандалим, напрягаем, надоедаем, орем, стонем, оскорбляем, злословим, ненавидим, раздражаемся, нападаем, боимся и давим своим унынием.
Утро. Час пик. Маршрутка, раскачиваясь, ползет по Воздухофлотскому. Всем жарко, всем тесно, всем тяжело. Тетечка, с пражским тортом в одной руке и огромным букетом пижмы в другой, начинает пыхтеть, словно старый паровоз, и отставлять задницу настолько, чтобы никто не смог пройти в середину салона. Когда ее вежливо просят возмущается:
— Что вы ходите мне по голове Что вы дышите мне в затылок Понаехали непонятно откуда!
Девушка извиняется, пятится назад и обиженно смотри в окно.
Тетка недовольна. Все молчат и не с кем даже всласть поругаться. Поэтому начинает громко орать, чтобы ей уступили место. Мужчина лет пятидесяти, опираясь на палочку, встает и делает галантный жест рукой. Тетка плюхается, по-хозяйски раскладывает свои пожитки, и снова открывает рот:
— Закройте окна. И люк. Кому это здесь жарко
Из салона раздается реплика, что нечем дышать.
— Так передвигайся на такси, если такой умный.
Маршрутка взрывается, а тетка, расплывшись в довольной улыбке, едет дальше.
День. Обеденное время. Начальница сама не своя. Красная, как варенная свекла, вызывает к себе сперва бухгалтера, потом закройщика, затем менеджера по продажам и подолгу с беседует с каждым. Вспоминает прошлогодние недочеты, опоздания и жалуется на маленькую кассу. Кто-то несмело оправдывается, что клиенты разъехались. Она закипает и начинает булькать кипятком:
— Лето совершенно не при чем. Это все ваша лень и халатность.
В итоге бухгалтер кладет под язык валидол, закройщик курит, а менеджер плачет. Зато начальница смеется и бежит в Max Mara за новым платьем.
Вечер. Звонок. Подруга в слезах хочет рассказать об изменщике-муже. Воет в трубку и подчеркивает, что «кроме тебя мне не к кому обратиться»! Мы спешим сочувствовать, утешать, вытирать нос, советовать и через полчаса она счастлива. А мы остаемся сидеть на стуле студнем и не можем подняться.
Люди действительно ненасытные. Жуют безостановочно то бутерброд, то фильм, то разговор. Хохочут, рыдают, ходят по стенам и по колено в земле. Но, может, стоит хоть иногда вместо выяснить отношения нырнуть в солнце, в молитву, медитацию, а прежде, чем объедаться мамой, соседкой и почтальоном — съесть кусочек дыни, джаза и луны
© Ирина Говоруха

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *