Сирена

Взвыла сирена.
Все гуляющие замерли. Пожилой мужчина с красным обветренным лицом, молодая мама с коляской, стайка школьниц с переносной колонкой. Все они стояли и слушали.
Антон подавил желание перекатиться, как учили, в кусты, чтобы занять хорошую наблюдательную позицию. Это не поможет. Вместо этого он застегнул куртку до самого горла, сунул руки в карманы и быстро зашагал к выходу из парка. Минут тридцать-сорок в запасе точно есть. Это немного, но должно хватить.
Под ногами шуршали листья. Впереди с одного дерева на другое перепрыгнула сорока. Интересно, к добру или худу
Парк остался позади, Антон перешёл на лёгкую трусцу. Вот и родной подъезд в бело-синей панельной многоэтажке. Не дожидаясь лифта он взбежал на свой этаж. Рывком отбросил в сторону тяжёлую дверь шкафа-купе. Он должен быть где-то здесь. Ага! Под завалом из старых зимних перчаток, шарфов, шапок, обнаружился небольшой чёрный рюкзак.
Антон дёрнул молнию. Аптечка, фонарик, батарейки, нож, верёвка, несколько банок тушёнки, вода. Всё вроде на месте. Теперь в спальню. Вытащил из-под кровати длинный чехол. Проверять не нужно — буквально вчера смазывал пусковой механизм, арбалет готов к действию.
Подхватив рюкзак и чехол, Антон вышел на улицу. Сирена смолкла. Тишина давила на уши как пуховая подушка. Высокое синее небо обнимало замерший в ожидании город.
Оставаться в городе казалось очень глупой затеей. Антон вышел на ближайшую к дому дорогу и зашагал по ней в сторону окраины, подняв руку. Минут через десять его догнал уставший от долгого служения грузовик. Заскрипели старые тормоза, им в ответ застонала подвеска. Антон с трудом открыл дверь и влез в кабину.
— Тебе куда — пожилой водитель даже не посмотрел на попутчика, а сразу нажал на педаль.
— Из города. Спасибо, что подобрали. — Антон поставил рюкзак между ног и примостил чехол на коленях.
— Пал Сергеич, — водитель протянул руку.
— Антон, — ответил на рукопожатие Антон.
Водитель кивнул и покрутил ручку на магнитоле. Сквозь какофонию помех и попурри попсовых мотивчиков прорезался голос диктора.
-… как мы уже сообщали ранее, ситуация критическая. По имеющейся информации эпидемия распространяется с невиданной скоростью. Количество заболевших растёт в геометрической прогрессии. Министерство здравоохранения пока не дало никаких комментариев о причинах и характере заболевания. Всем гражданам необходимо срочно явиться в поликлиники для прохождения вакцинации…
— От такие дела, — протянул Пал Сергеич, — может, тебя у больницы высадить Тут недалеко.
— Нет, спасибо. Мне бы за город, — сказал Антон.
Водитель снова кивнул.
— Соображаешь. У тебя дача или в деревню решил
— Нету дачи, — Антон помотал головой. — Тётка в Грибниках живёт. Это километров полтораста от…
— Знаю, знаю, — Пал Сергеич посмотрел на пассажира. — Мне примерно в ту сторону. Прямо до Грибников я тебя не довезу, а доброшу…
Договорить он не успел. Раздался глухой удар. Грузовик подпрыгнул и пошёл юзом, завизжали тормоза.
— Твою мать!
Пал Сергеич выскочил из машины. Антон последовал за ним.
С покорёженной решётки радиатора как с клыков тигра-людоеда капало красное. Разбитая фара зло подмигивала. За передними колёсами, под кузовом лежала груда тряпья, которая ещё пыталась шевелиться. Антон отвернулся и принялся часто и глубоко дышать, справляясь с рвотными позывами.
— Как он здесь оказался Не было ж никого. Пустая ж дорога! — причитал водитель.
Он был прав. Над уходящей к горизонту загородной трассой кружилось вороньё, потревоженное шумом, и на одной машины, сколько хватало глаз.
Антон повернулся к грузовику. Движение под машиной затихло.
— Надо в скорую звонить, и в милицию, — сказал он.
— Звоню уже! — Пал Сергеич потряс в воздухе мобильником-раскладушкой, какие были в моде лет двадцать назад. — Связи нет! Попробуй ты, может у тебя чего выйдет!
Антон достал свой телефон. Вместо привычных палочек, обозначающих уровень связи, красовался крест. GPS не ловил тоже.
— У меня тоже ничего. Может, достать его, помочь — неуверенно спросил он.
— Иди доставай, раз такой умный! — вспылил Пал Сергеич. — А мне это нахер не надо! Пацан, ты слепой Абзац ему! Видишь, сколько крови Я на скорой работал, не жилец он.
— А что делать тогда
— Да ничего, — неожиданно успокоился пожилой водитель. — Видишь вон указатель, туда пойдём. Может, там телефон работает. В пионерлагере уж точно телефон должен быть.
— Пешком
Пал Сергеич посмотрел на него как на идиота и молча пошёл вперёд.
Метрах в двадцати от грузовика от трассы отходила грунтовка, а перед ней стояла покосившаяся табличка. «Юношеский лагерь «Росинка», 1,5» гласила надпись. Вместо букв «о» были нарисованы жёлтые смайлики.
Лагерь пустовал. Ржавый шлагбаум, обозначавший границу территории, стоял прямо посреди леса, и обойти его не составило никакого труда. Небольшая площадка за ним поросла короткой щетиной травы, между соснами вились плиточные дорожки, а за деревьями виднелись небольшие коттеджи. Напротив шлагбаума стоял одноэтажный зелёный домик с вывеской «Администрация» на фасаде. На двери домика висел тяжёлый амбарный замок. Окна были забиты досками. На досках неровной струёй баллончика был нарисован замысловатый знак. Кружок и расходящиеся из него три раздвоенных хвоста. Что-то очень знакомое…
— Да етижи-пассатижи! — устало выдохнул Пал Сергеич. Он присел на лавку рядом с домиком и принялся обхлопывать карманы. — Зря пёрлись сюда — смена, видать, того. Кончилась.
Сигареты нашлись, он затянулся и выдохнул большое сизое облако в сентябрьское небо.
— Надо было хоть приёмник с собой прихватить, интересно, чей вирус в этот раз. Я так мыслю, раз был грипп свинячий и гусячий, пришла пора и человечьему…
Антон нахмурился и поднял вверх палец.
— Ты чего Пёрнуть что ль собрался — засмеялся Пал Сергеич. — Так можешь не предупреждать, тут все свои!
Снова зашуршало, громко и отчётливо. Пал Сергеич осёкся на полуслове. В доме за его спиной раздался такой звук, будто там двигали что-то тяжёлое. Антон сбросил с плеча чехол, расстегнул его и принялся собирать арбалет.
Они появились со всех сторон. Шатаясь выходили из-за стволов деревьев, со звоном вырывались из окон, выползали из-под домов. Истерзанные, бледные, с невидящими, иногда вытекшими глазами. С неестественно вывернутыми руками и вспоротыми животами. Самому старшему было лет пятнадцать.
Антон вскинул арбалет. Стрела пробила голову ближайшего нападающего. Тот упал как манекен, остальные даже не обратили внимания.
— Рвём когти! — Пал Сергеич вскочил и бросился в перёд, мимо коттеджей, к лесу.
Когда оторвались, долго сидели в кустах, выжидая, прислушиваясь. Но лес словно вымер, никаких тебе дятлов или кукушек, ни одной белки. На лес упали сумерки, кусты слились с деревьями в одну серую массу. Пал Сергеич с Антоном прошли ещё немного, и выбрали полянку поудобней. Было решено, что плутать ночью по незнакомому лесу дело стрёмное, а утро вечера мудренее.
Когда на полянке заплясал костёр, Антон открыл рюкзак, достал тушёнку, не глядя протянул одну банку товарищу и принялся рыться в рюкзаке в поисках мультитула. Тушёнку никто не брал. Молодой человек поднял глаза. Его спутник сидел неподвижно, он застыл и уставился в темноту. Медленно — только бы там ничего не было, господи! — Антон повернул голову.
В кустах зашуршало, ветки раздвинулись. Один, второй, третий. Снова они. Вон тот в чёрных джинсах и красной толстовке был в лагере. Антон обернулся. Размытые чёрные силуэты неспеша надвигались от деревьев.
— Бежим!
Антон вскочил, забрасывая рюкзак за спину.
Острая боль пронзила колено. Нога подломилась, и он упал, заорал. Штанина стремительно намокала.
Пал Сергеич выдернул стрелу из ноги напарника, бросил её в арбалетный чехол.
— Извини, парень, — он старался не смотреть на Антона, когда забирал его рюкзак. — Человечий грипп дело такое, сам понимаешь…

Взвыла сирена.
Антон открыл глаза. Маленький экранчик вирт-шлема был залит красным, за бордовой пеленой невнятные тени разрывали человека у костра. С сожалением он снял шлем, отложил его в сторону, сел на жёсткой медицинской кушетке.
— Удивляюсь я на вас, разведчиков, — белоснежная дверь открылась, пропуская в небольшую комнату изящную девушку. Она ловко лавировала среди громоздкой аппаратуры. — Вечно у вас в сеансах треш всякий. Так, голова не кружится Давай зрачки посмотрим. Ага, нормальные. Пульс в норме. Давление тоже. Пси-индекс в пределах жёлтой зоны. Сойдёт. Вот у меня там, — она ткнула пальцем в шлем, — всегда деревня бабушки. Меня туда на лето возили. Речка, яблоки, ромашки. А у вас, кого ни возьми, вот это вот всё.
Она сморщила носик и отключила большой монитор, дублировавший картинку со шлема.
— Ладно, тебе пора. Вот, подписываю тебе разрешение на выход, покажешь командиру. Одевайся.
Антон встал, оделся и пошёл к двери. Взялся за ручку, обернулся.
— Так хочешь знать, откуда это в сеансах Я тебе скажу. Когда ты неделю идёшь по болоту в полной выкладке и надеешься, что ноги сгниют, потому что тогда тебя отправят в госпиталь и больше ходить не придётся. Или когда зачищаешь село с живыми людьми потому, что командир так сказал. Вот тогда воспоминания о доме, о семье, о прошлом спасают. Крыша едет несильно, и ты идёшь, и стреляешь. А это… Это то, что на выходах вспоминать никак нельзя. Чтобы не ебануться.
— Вспоминать Хочешь сказать, что… — зелёные глаза медсестры округлились.
— Да. Тот костёр и правда был. Только я тогда выжил, а лежать остался другой.

Взвыла сирена.
Тяжёлые бронированные створки поползли в стороны.
— Первый, я Орёл-2, выхожу на маршрут. Приём.
— Орёл-2, я Первый, выход подтверждаю. За воротами чисто. Радиационный фон обычный. Связь по графику. Удачи, Орёл-2.
Пустошь встретила привычным ветром, сбивающим с ног и солнечным светом, режущим глаза даже сквозь светофильтры. Печальные панельные многоэтажки, все в чёрных разводах от старых пожаров, провожали отряд грустными завываниями пустых подъездов и выбитых окон.
Как всегда в такие моменты, Антону очень захотелось, чтобы в тот яркий осенний день вслед за сиреной пришли не вражеские ракеты, а всего лишь безобидные зомби.
Сирена смолкла. Двери бункера за спиной захлопнулись. Отряд замер, каждый боец внимательно осматривал свой сектор: вдруг камеры что-то пропустили. Начиналась обычная работа.

© Савин

Источник