Истории из жизни реальных людей
Жарко. Томительно, как перед грозой, но не с неба. Рядом кофейничает пара невозмутимых одесских мадам. Мой сигаретный дым уносит прямо на них, но волнуюсь по этому поводу только я. Этот тип одесской мадам вдохнул уже все дыма мира и успокоился: все горчит, ничто не убивает, а со временем приходит даже сладость привычки… Я люблю этот тип одесской женщины. Они — истинные философы. И пока один грек искал человека, эти — таки нашли. Даже познакомили человека с родителями, вывели в люди, завели с ним детей, провели рядом долгие годы и поняли: дым, все дым…
Такие женщины или орут постоянно, или никогда не кричат. Последние, особенно мне дорогие, говорят негромко, иногда чуть хрипло, чуть сипло, иногда со смехом, чаще — отстраненно. Будто немного устали сниматься в этом абсурдном кино, но все еще сохраняют интерес к тому, чем все кончится. Не то что бы живой… но интерес.
Жарко. И кофе. И дым…
Пожилой мужчина, очень опрятный, в наглаженной рубашке и светлых брюках, приближается ко мне и неожиданно сообщает:
— Я планирую выпить кофе… не тут, а за углом. Я всегда пью там, за углом. И если вас не затруднит, то мне не хватает 5 гривен…
Я нашариваю в кармане сдачу со своего кофе чуть влажной рукой — жарко…
— Если вам это подходит, то у меня есть только 3. Правда, есть еще 50, но сами понимаете…
Мужчина присаживается на скамью между мной и парой мадам, смотрит вдаль.
— Пожалуй, давайте… спасибо…
— Дайте ему 3, а я добавлю 2, — говорит одна из дам, не глядя в нашу сторону.
Провожаем мужчину глазами, долго молчим.
— Пошел действительно за угол, — ровно констатирует благотворительница в масштабе двух гривен.
— Будем надеяться, что за кофе. Может быть — и за водкой… — сообщает задумчиво вторая.
— Водка — тоже благородный напиток, — замечаю я тоном, который демонстрирует, что настаивать на этой мысли я не стану, но и возражений — не надо.
— Конечно… но в его возрасте это может быть вредно, — соглашается одна из мадам. Почему-то «это может быть» звучит как «это могло быть вредно». Будто все это уже было, бывало, прошло, сплыло в дыму… и зачем-то повторяется. Душно.
— Да. В его возрасте все уже может быть вредно, — подтверждаю я.
— Да, в его возрасте может быть вреден и кофе… — заключает лениво вторая мадам.
Мы втроем смотрим вдаль. В глубины не улицы, а возраста. В его возрасте все может быть…
Жарко. И предчувствие грозы так остро, что уже и не важно: будут ли грозы, над чьей головой и откуда придут…
В конце концов, мы в том возрасте, когда все еще может быть полезно. Разве не так
Тая Найденко