Истории из жизни реальных людей
Знаете, я как-то так честно поняла, что в мире столько мужчин. И столько женщин.
Что выбор есть и будет всегда.
Это не к тому, что надо оголтело вычёркивать хороших людей из своей жизни, мол, а, «будет следующий» — нет.
Но если уж что-то и как-то не вышло, ну вот так получилось (не всё зависит от нас, а ещё и как минимум от второго человека, а ещё обстоятельства), то не надо долго страдать.
Понятно, это болит. Но потом (завидую тем, кто понял это рано) это проходит.
И появляется следующий. Или следующая, да.
А потом, если что-то не вышло, ещё и ещё.
И к ним такой же интерес. И они тоже классные. И даже ощущения очень часто — те же.
Я говорила уже — я поняла однажды, что всю любовь мы носим с собой. На самом деле её не приносит кто-то другой. Она живёт внутри и принадлежит нам.
А дальше мы просто сами назначаем того, кого будем любить.
Всегда или в этот период жизни.
Я любила Пашу. Я любила Андрея. Я и сейчас люблю и Пашу, и Андрея.
Паша наркоман, с ним оказалось нельзя. И Паша, увы, психопат. Это происходит со всеми героиновыми. И это не пройдёт.
Паша всегда был для меня слишком интимным, особенно после того, как мы разошлись. И если я не писала о нём, это не значит, что не думала. Думала, часто, всегда. Думала, когда встречала похожих людей на улице, или когда пила кофе, сидя в кафешках.
Думала, когда спустя время он набирал мой номер и говорил: Кать
Есть одна невероятно прекрасная не художественная книга.
И в ней практически в самом начале вот такие слова:
«Он выберет вас, обезоружит словами и подавит своим присутствием. Он будет радовать вас своими мудрыми планами. С ним вы хорошо проведете время, правда, вам за все придется платить. Он будет обманывать с улыбкой на лице и приводить в ужас одним только взглядом. И когда вы перестанете его интересовать, он опустошит вас и надолго лишит равновесия и чувства собственного достоинства. Вы станете намного печальнее, но не намного умнее, и еще долго будете думать о том, что произошло, и в чем была ваша ошибка. Если кто-то похожий постучит в вашу дверь, вы откроете».
Он до сих пор всячески пытается проникать в мою душу. Он и сейчас пытается меня нащупать.
Он пингует, когда ему негде достать себе корма.
Я не про наркотики, наркотики он достаёт всегда.
Не общайтесь с психопатами. Я слишком хорошо знаю, что происходит, я вижу и понимаю все его схемы, я знаю, как и куда он будет бить; и я знаю, что ни один нормальный человек противостоять этому не может.
Я знаю это как исследователь, расцарапывающий кожу, чтобы привить себе оспу и найти от этого лечение.
Я очень любила Андрея. Это другая совсем любовь, о*уенная, добрая, не болезненная.
Мы провели вместе хороших почти два года нет, полтора, да; и он меня сильно восстановил, на самом деле. С ним я перестала сдыхать, он знал, где меня нужно шить. И зашивал. Просто потому что мог.
Иногда я думаю, что люди попадаются не просто так; что их кто-то даёт.
Мне вообще кажется, что Андрей — это единственный мужчина в моей жизни, который не оставил по себе никаких травм и болезненных следов.
Андрей очень умный, пожалуй, самый умный из всех, кто со мной был. И он не гад. Он бывал вспыльчив и шумен, но не подл и не гад.
Это ужасно ценишь, когда уже многое знаешь.
Может он был не всем понятен, тем, кто знает меня лично; да и ладно; он да, он, наверное, немного специфичен, слишком циничен и не без багов, он талантлив и оголён.
Но нам пришло время. Жить дальше мы не могли. Не почему-то, просто потому что.
Мы нормально разошлись, плавно, без драм, как-то не сговариваясь выдержали необходимый карантин и, в общем-то, продолжаем общаться. Недавно он, рассказывая кое-что, сказал: «Ты знаешь, никому бы не рассказал, а тебе — можно».
Ещё он иногда шлёт мне смайлы в вайбере: «Я тебя люблю».
Я пишу: «Я тебя тоже, Андрюха».
И это правда.
* * * * *
Ещё был потом совсем немного мальчик Дима. Нормальный мальчик из полной семьи, где папа всю жизнь любит маму, а мама любит папу. И ты уже понимаешь, как важна эта модель.
Мы совсем немного провстречались. С ним было тепло и приятно.
Но он как-то так нехорошо в одно время про*бался, что когда появился снова, я предпочла не продолжать. Ничего такого, но.
Мы должны были встретиться в очередной раз, вечером он сказал, что днём наберёт. Днем позвонил, уточнил, что сегодня задерживается, наверное, и если позже, чем мы думали — ничего
Ничего. И он сказал, что ближе к вечеру позвонит и уточнит, когда точно.
Но не появился. А я не стала ни звонить, ни писать. Зачем.
Я даже понимаю, что не из умысла он это всё (как иногда бывает, чтоб подвесить), а просто сам такой, и немного ни рыба ни мясо, что ли, если смотреть совсем уж сверху. Ну вот просто получилось так.
Через недели полторы он появился, что-то писал, что-то долго и неловко объяснял, какие там были причины; я сказала привет, бывает, ладно. И последний вопрос оставила без ответа.
Я сидела на полу на кухне и принимала это решение. Оно могло быть любым. Я решила так.
Ещё был мальчик, который мне очень, ужасно нравился. А я, как-то было совсем всё ясно, очень нравилась ему. Это была стыковка без вопросов.
Его голова была ох*енна. Тот случай, когда понимаешь, о чём. И он понимает.
Но я всех раненых, потороченных как-то чую. Наверное, потому и стыковка.
И я знаю, что этот самый тип головы возникает от загнанной боли. Но не только от неё. От симбиоза боли и ума.
Если ты умён и болен, и однажды себя расковыриваешь, а потом покрываешься коркой, то становишься философом.
Но есть и другой вариант.
К тридцати четырём у мальчика было своё небольшое производство, своя квартира, два высших и три кодировки.
Я узнала об этом не сразу, а когда узнала, стало больно и пусто. Как бывает, когда понимаешь, что это всё. Это всё. Увы.
И я сознательно не стала в него дальше влипать и отстранилась. Для меня это опасно, опасно в перспективе, я и так всю жизнь хожу по этому краю.
Да и просто — зачем. Если ты сразу видишь в глаза этого демона, который всё равно однажды встанет рядом.
Ещё был один человек. Большой, мощный, стена. Я делаю, я могу.
Я поняла его быстро. Он заслуживал любовь и по-другому не мог.
Тоже раненый, да. Он слишком хотел всё решать. Он был хорошим, но я не выношу контроля. Это был контроль не из серии «куда ты идёшь и когда будешь» — нет. Но это тоже был контроль. Он хотел охватить всё.
Ему было важно быть в видимости главным, решать, тащить, кидать к ногам и ждать платка на копьё.
А я поняла, что не хочу всегда бороться.
Можно было не бороться, можно запросто; слишком знакомый мне тип, который обходится сбоку, которого так легко запрячь. Но я не люблю все эти женские хитрости и игры.
Я не ем людей.
И в общем-то, со всеми ними мне было хорошо. И они все имели шансы на то, чтобы я их любила. Но что-то не вышло, бывает.
И на самом деле после каждого было пусто. То время, пока укладывалось внутри, что это вот так. И это тоже решения. А потом ничего, прошло, не щемит.
Ещё были отдельные, конечно, но так, не об этом.
Всю любовь мы носим с собой. На самом деле её не приносит кто-то другой. Она живёт внутри и принадлежит тебе.
А дальше ты просто назначаешь того, кого будешь любить дальше.
И снова чувствуешь этот интерес. И снова чувствуешь вкус.
Чтобы никто не страдал. Если что.
© Екатерина Безымянная