Семьдесят седьмой год, мне девятнадцать.

 

Семьдесят седьмой год, мне девятнадцать. Папа привёз мне джинсы, очень модные джинсы, огромный клёш от бедра. Ещё папа привёз мне босоножки на огромной платформе, а джинсы длинные, босоножки

Папа привёз мне джинсы, очень модные джинсы, огромный клёш от бедра. Ещё папа привёз мне босоножки на огромной платформе, а джинсы длинные, босоножки закрывают полностью, клёш лежит на земле. И майку мне папа привёз, маленькую, совсем по фигуре, а впереди на майке — большой Микки Маус.
Я в этом всём была очень модная и совершенно неотразимая.
И вот приезжаем мы на свадьбу к родственникам, в другой город.
Я надеваю эти джинсы, босоножки и майку, с ощущением своей модности и неотразимости выхожу к невесте.
Невеста окидывает меня взглядом и говорит:
— А у тебя другого ничего нет, более подходящего
И в этот момент я понимаю, что одета я не по случаю, неподходяще. Неподобающе. Надо было в платье, наверное. Но платья у меня нет.
У меня вообще ничего нет, кроме этих джинсов, босоножек и этой майки с Микки Маусом.
И я чувствую себя почему-то ужасно униженной.
А джинсы эти, босоножки и майку я носила ещё потом с очень большим удовольствием, я их не разлюбила и не предала, очень они были для меня подходящими, и я в них весело отплясывала под музыку диско — самую подходящую музыку для отплясывания.
Лена Кофман

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *