Истории из жизни реальных людей
Артём в деревне это отдельный жанр. С ребёнком, который провёл без тебя в деревне хотя бы неделю, фактически приходится знакомиться заново. На природе в ребёнке открываются бездны.
***
Первое, что бросается в глаза после разлуки, обмаугливание. В неживом мире есть обугливание, в живом окукливание, а у детей вот это вот самое, превращение в Маугли. Мой ребёнок был одет странно, как из Некрасова, в больших рукавицах, а сам с ноготок, что выглядело вдвойне странно, учитывая лето.
Папа, пойдём покажу тебе собаку без глаз, первым делом предложил Артём.
Я понял, что предстоящая неделя отдыха будет насыщенной. Я закинулся валидолом, и мы отправились.
Мы пошли через два дома, где нам навстречу действительно выбежала собака без глаз. Ее глаза были спрятаны за густой челкой из шерсти. Есть такая порода.
***
Артём прекрасно это умеет превратить саспенс в фарс.
Артём, давай папу в лесу оставим, пошутила жена, когда мы отъезжали с полянки после сбора грибов (безуспешного, кстати, как и любое занятие в моем обществе, требующее хоть сколько-нибудь везения).
Шутка довольно двусмысленная, при том, что жена была за рулем, а ключи от машины в ее руках.
Ты чего, мама! возмутился Артём, в лесу же тигры.
Я представил себя в окружении тигров в мордовском лесу, и мне стало дурно. В моем представлении о себе даже вдруг появилась какая-то героика. Я приосанился.
И ещё в лесу зайчики! добавил Артём трагически, думая, что помогает мне.
Струна в моем позвоночнике дрогнула.
И кроты! не унимался Артём.
Я снова сгорбился, как до тигров.
***
Мы гуляли на улице перед нашим деревенским домом. В некотором отдалении щебетала стайка девочек.
Кстати, сказал Артём, вон моя невеста.
Я всегда восхищался умением сына мастерски вставлять в разговор вводные слова.
Где всполошился я.
Вон! повторил Артём и махнул рукой в сторону стайки.
А как ее зовут решил я начать с чего попроще.
Каролина, ответил Артём.
Кто бы сомневался.
***
Пока я переваривал, Артём уже был на полпути к девочкам.
Эй! крикнул мне сын, пойдём к девчонкам!
Жесткое дежавю: 1992 год, дискотека в ДК «Строителя», крыльцо ДК «Строителя», двое моих друзей-гренадёров машут мне рукой. Две их избранницы, стоявшие рядом, улыбаются. Третья девушка, видимо, предназначенная мне, не улыбается. Я закрываю глаза, думая, что так легче слиться с темнотой.
Пока я вспоминал, мимо меня проплыла соседка, женщина сложной судьбы, муж которой ушёл к другой. Мы с ней поздоровались.
Эй! снова закричал мне Артём на всю улицу, иди сюда, бабник!
В деревне сын повадился играть в куклы, и за это увлечение малолетняя двоюродная сестра Артема стала его так называть «бабник». Это было неверное словоупотребление во второй степени, что не спасло меня от гневных взглядов женщины сложной судьбы, которая обернулась дважды.
***
Каролина, это мой папа, представил меня Артём, когда я, наконец, подошёл.
Я ожидал реверанса, но Каролина изучала меня исподлобья, ковыряясь в носу. Этот жест как- то сразу перечеркивал ее имя.
Я разглядывал зазнобу Артема с не меньшим пристрастием: моему взгляду не хватало только лорнета.
«Вроде ничего», подумал я.
А потом опомнился: «ты что, им же по четыре!»
Папа, дай кошелёк, тем временем попросил Артём.
Я вытащил лопатник.
Артём щеголял перед Каролиной карточками. Две банковские он проигнорировал, зато с энтузиазмом размахивал перед лицом девицы карточкой «Пятёрочки» и «Тройкой».
Артём, а у тебя здесь вообще есть друзья-мальчики спросил я с тревогой.
Есть один, вздохнул Артём, только он медленный.
***
Дети в определённом возрасте гениальные пиарщики. Нет такого кризиса, который они не смогли бы заболтать.
Подружки Каролины принялись хихикать над Темкиным велосипедом. Формально это был не совсем велосипед, и повод для насмешек имелся: Артём до сих пор гонял на так называемом «беговеле», низком велосипеде без педалей, который приводился в движение при помощи отталкивания ногами от земли. На таких в свое время катались дети поздних фараонов. И дело было вовсе не в какой-то моей прижимистости: я человек состоятельный, как можно понять по карточке «Пятёрочки» и, особенно, «Тройке», и сам не раз предлагал сыну пересесть на нормальный агрегат. Но ох уж этот пресловутый детский консерватизм! Артём и на свадьбу с этой Каролиной через двадцать лет на том же беговеле поедет.
Девицы хихикали, но Артём сделал страшные глаза и прошептал:
У него были педали. Только отвалились!
Это был уже другой коленкор, конечно. Девицы перестали хихикать и понимающе закивали.
***
Через два дня после моего исторического знакомства с Каролиной Артём с ней расстался.
Представляешь, папа, как эта девчонка нас называет размахивал руками Артём.
«Эта девчонка» было произнесено с интонацией бабушки, жалующейся подружке на свою внучку.
Как, сынок
Дети!
И четырёхлетний Артём возмущённо фыркнул. Рядом с ним возмущённо фыркнул Николай, три года, и Аркадий, полтора.
***
Артём вспомнил о Каролине лишь однажды.
А я ведь давал ей несколько жвачек… грустно сказал ребёнок.
А несколько это сколько уточнил я.
Когда твоему ребенку четыре, такие уточнения не лишены смысла.
Несколько это одну, вздохнул Артём.
***
В последний вечер перед моим возвращением в Москву мы с Артёмом прогуливались по нашей улице.
Сначала мы поравнялись, а потом и обогнали мотоблок. Им управлял маленький мальчик. Мальчика страховал дедушка, сидевший рядом. Мотоблок двигался с отрицательной скоростью.
Мы с Артёмом дошли до конца улицы, а мотоблок находился примерно в той же точке.
Знаешь, кто это, Артём решил сумничать я, это буддист.
Нет, это не буддист, неожиданно исправил меня сын, это мой друг.
Медленный мальчик уточнил я.
Артём кивнул.
Садилось солнце. Таким темпом оно могло сесть точно в кузов мотоблока.
Олег Батлук