Вчера большой компанией, уставшие, голодные, измученные алкогольной депривацией, мы плюхнулись на стулья веранды ближайшего ресторана

 

Разбили бокал, развернули и смяли салфетки, завернулись в одеяла. Навели уют.Тут нам вынесли меню, и мы крякнули. Дешевле, чем по 650 рублей, блюда не было, если не считать хлеба, конечно. Но в основном цена вилась вокруг 800-900 рубликов, рюмка же простой водки стоила 250 рублей, да я за эти деньги на весь крещеный мир приготовила бы пир, или родила бы богатыря, на худой конец. Надо было уходить, но куда Человек слаб, особенно в девять вечера.
Пока все, потрясенные, вглядывались в серые страницы при слабом сумеречном свете веранды, из-за кулис вышел специальный человек-расхваливатель. Официант, что ли, или смм-щик, не знаю. Он стал расхаживать за нашими приунывшими спинами и громко, красивым голосом уличного зазывалы, расхваливать перечисленные в меню блюда.
«А вот что у вас тут за кролик..» — спрашивали мы.
«Кролик, традиционное блюдо, всю ночь томится в котелке с травами Прованса и чесноком», — отвечал зазывала. Своим баритоном, бархатным и ярким, он как бы создавал соус к этому кролику.
«А вот поросенок..»
Зазывала поворачивался на звук вашего голоса и шел в вашу сторону: «Поросенок, традиционное блюдо, всю ночь томится в чугунке с овощами и чесноком».
«А козленок.. Ой, нет, он по 650 за сто грамм, не надо, не надо…»
«Козленок, — голос звенел, как если бы вы пришли в роддом, и у вас родился козленок, здоровенький, и вам его сейчас вынесут в атласном одеяльце, — козленок, традиционное блюдо, по особому рецепту шеф-повара, всю ночь томится с чесноком…»
«Дайте тогда утиную ножку!»
«И мне!»
«И мне.»
«А мне тунца!»
Тем временем именинница, вступив в сговор с податливыми официантками, рванула в ближайший «Перекресток» за литром водки по нормальной госцене. В ожидании ее мы попросили принести нам рюмки. Время шло, рюмок не несли. Еще раз попросили. Все то же.
Стали выносить блюда, томленые с чесноком. Моей соседке достался жареный камамбер, усыпанный чесноком. Мне — кролик и креветки. Они были усыпаны. Пришла официантка и объявила, что осталась только одна, томленая и усыпанная, утиная ножка. Мне почему-то представилось, что у утки так было с самого начала. Может быть, еще до традиционного повара ее рвали собаки.
Рюмок все не было. Каждый, кого посылали за рюмками, исчезал навсегда. Мы сидели за столом, уставленным замученными в печи, задушенными злобным чесноком, невкусными традиционными калеками, совершенно трезвые, и только воспитание не позволяло нам начать бить посуду. Один-то бокал уже разбили.
В этом состоянии страшной, звенящей вынужденной трезвости на нас спустилось откровение. Это сам повар выходил к публике нахваливать свои криворукие поделки. Это Доктор Моро, вивисектор и безумец, всю ночь издевался над поросенком, козленком, уткой и кроликом. О, они отомстят тебе, мучитель! Они отомстят!
Наконец рюмки пришли, и с первым же глотком алкоголя к нам вернулись правдивость и ясные глаза.
«Ну как вам всё» — спросила официантка.
«Отвратительно», — от души заговорили мы. — «Ужас, до чего невкусно». «Совсем несъедобно». «В рот не взять». «А тунец вообще несвежий, я его есть не буду».
«Да все вы правильно говорите», — девушка понизила голос и оглянулась, но повар-зазывала уже пропел своё и где-то свернулся клубком до утра. — «Так и есть. Тут прежний повар был отличный, а потом он что-то ушел, и теперь вот так».
Произошло братание на Западном фронте, всеобщая любовь, тосты и поцелуи. Девушка-официантка принесла еще одеял, унесла дохлого тунца, простила разбитый бокал, терпела нас до полуночи и, наконец, принесла счет. Он был страшен, но не впервой же, верно
«И еще давайте я вам чаевых накидаю», — предложила я доброй девушке.
«Не надо, стыдно мне брать чаевые за говно за это», — отмахнулась она. Милая такая!
Хорошо посидели! Хорошее заведение! Ведь главное же — люди.
Татьяна Толстая

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *