Противоположности.

Увидев девчонку, Кровомазов не поверил своим глазам: сосед по камере, которого все звали Сиплый за вечно простуженный голос, не раз говорил, что сидит за дочку, любил о ней рассказывать, когда уже в туберкулезном бреду валялся — постоянно её ласково звал… Работал на корпоратов, но что-то пошло не так, ему-то ещё повезло, а жёнушку на месте кончили. И всё чтобы оплатить дочурке операцию. Но старик не говорил, что глаза дочери буквально неотличимы от глаз её отца.

Когда её не было на дежурстве — Ванёк пришел проверить свою догадку. Лепилы — как обычно от них никакого толку — её имя назвать отказались. Пришлось караулить дверь клиники и узнавать имя врачихи в личной беседе.

— Как тебя зовут — по старой привычке Ванёк появился из ниоткуда, но девчонку это будто бы вовсе не удивило.
— А вы с какой целью интересуетесь — Забавно. Сиплый точно так же язвительно ухмылялся. Ничего не боялся. За это его на зоне и уважали.
— Как. Тебя. Зовут — Голос Кровомазова привычно ужесточался — орк не любил, когда кто-то бесцеремонно тратил его время.
— Зоя Левицкая. — Как серпом по уху. Кровомазова прошиб холодный пот.
— Так вот ты какая… Зоечка-Заечка.

Сомнений не было. Просто так настолько кардинально измениться в лице девчонка не могла. Но что он мог ей сказать Как батя загнулся от тубика на магаданских лагерях Или что последняя нить, связывающая беднягу с покойничком — это рэкитир и налётчик с окраинного района

Трущобы Владивостока менялись постоянно — стенки переносились, возводились новые перегородки, обездоленные старательно обустраивали свой нехитрый быт. Дороги Ванёк не знал, зато понимал кое-что получше: логику этого лабиринта. Потеряться в нём было не сложно, уйти от преследования — ещё проще. Цокот каблучков и крики за спиной очень скоро прекратились. Кровомазов остановился: «Нет, — подумал орк. — Так себя взрослые дяденьки не ведут». И вернулся. В конце концов, ему бы хотелось, чтобы, коли всё в его судьбе пойдет не так, кто-то вернулся и рассказал его близким о том, куда пропали братья Кровомазовы.

***

Зоя, как обычно, горько ухмыльнулась. В такие моменты покрытый шрамами орк больше напоминал ей уличного кота. Он думал что она не умеет охотиться, немного её жалел и потом будто делился с ней тушками мертвых воробьёв, пойманных на обед.

На пороге клиники снова лежал окровавленный полицейский жетон. На этот раз, простреленный насквозь.

Она хотела наказать тех, кто повинен в её одиночестве. В жуткой судьбе её семьи. Строила логические цепочки, восстанавливала причинно-следственные связи, искала истины или хотя бы правды… и немного завидовала Кровомазову. В его глазах всё было просто. Сажали менты, значит и виноваты менты. Нельзя найти прямых виновников — сойдут любые служители закона. А там уже черти в Аду сами разберутся, кто щенок, а кто собака. Нужно помочь обиженному — проблему легко решит кровь. Семь бед — один ответ. А главное — никаких душевных терзаний.

Когда она не дежурила в клинике и не проваривалась на редких передышках в тяжелый и болезненный сон, она читала новостные сводки. Кровомазов мелькал в них постоянно — то андроиды на него нападут, то история с участком, потом арест вместе с половиной Первомайских, побег во время Манашторма, улицы, забрызганные кровью спецназовцев, больничные койки, ждущие его пацанов и, почему-то, не встретившие ни одного представителя власти живым. В некоторые моменты она ловила себя на мысли, что не знает, жив ли Ванёк. Цел ли. Но не так сильно за него беспокоилась.

Ведь героев, может быть, и помнят вечно… но легенды не умирают никогда.

(с) «Гадкий Роман»

Источник