Скелеты

Дом тот, на окраине, заброшенный. Там одинокий дед умер, говорили еще, он до сих пор воет по ночам. Знаете же Все дом стороной обходили, а я нет. Я залезть решил.
В полицейском участке было тихо. Только сигаретный дым струйками тянулся к потолку. Казалось, можно услышать, как тлеет горящая бумага, и как оранжевые искорки медленно ползут к пальцам следователя.
Что было потом
Я чуть не застрял в окне. Его заколотили досками. Порезался вот. Неоспоримое доказательство пропитанный кровью бинт на запястье был предъявлен на обозрение полицейским. Думал домой пойти, но потом подумал ребята засмеют, скажут, струсил.
Второй следователь тяжело выдохнул и отошел в конец кабинета, почему-то сжав кулаки размером с хорошие кувалды. Он пугал куда сильнее, чем его напарник, смотревший в глаза спокойно и, наверное, участливо. Такому можно рассказать все. Такого отца хотелось бы иметь, жаль только настоящий больше похож на нервного громилу, теперь отвернувшегося к окну.
Что ты увидел в доме
Поначалу ничего. Темно было. Пахло сыростью и какой-то гнилью. Знаете, как у бабушки в погребе, такой же запах. Тогда я подумал какой дурак может бояться бабушкиного погреба. И почти перестал. А с фонариком еще лучше стало, если бы не тени.
В памяти скрипели прогнившие половицы, одна, потом вторая, третья как будто потревоженные мертвецы открывали крышки своих гробов. Капала вода, вероятно, через провал в крыше, чавкала в луже на полу. На этом диване умер дед Страшно умереть вот так завывая от боли в пустом доме, в комнате, увешанном портретами родных, но не близких. Напоследок сходить под себя вот пятно на никудышней обивке. Перевернуть столик с лекарствами какой от них прок, один обман глотаешь их, и веришь, что боль хоть на минуточку уйдет. А она не уходит уходишь ты, с чувством разочарования, о котором будет выть даже твой призрак через сотню лет.
Чья это тень Может, показалось В дверном проеме паутина облепила лицо. Может, пора домой Ребята уже не посмеют назвать трусишкой. Но что-то держало здесь, как костлявые руки, норовящие схватить за лодыжку на кладбище так говорила мама, чтобы не бегал среди могил. Там, где положено умирать, нет места жизни.
Интересно, побывали ли здесь мародеры Почему в соседней комнате нет ничего, кроме кровати и шкафа Или под конец старику стало трудно находиться сразу везде, и он перебрался в гостиную, оставив спальню пустовать
Мимо проехала машина, и блики фар проникли сквозь заколоченное окно. А ведь никто снаружи не догадывается, что в старом доме сегодня есть кто-то помимо крыс и пауков. Значит, никто не придет на помощь, даже если захочет. По спине пробежал холодок.
Мама всегда говорила: « у каждого в шкафу есть пара-тройка скелетов, а то и целая дюжина». Тогда получалось отвлечься от ее лица, покрытого свежими ссадинами, и переключиться на поиски. Но дома скелеты не находились ни черепа, ни единой косточки. А как насчет старика
В шкафу торчал ключ приглашение Или разочарование разве тайна не должна храниться за семью печатями Хотя, тайну больше некому хранить. В любом случае, замок заскрежетал и поддался.
А потом я они они упали на меня! Тяжело продолжать говорить сквозь всхлипы, только глаза совершают уже десятый по счету круг, пытаясь нащупать хоть где-нибудь понимание и спасение. Какой-то огромный мужик, мертвый! Горло перерезано, живот Рот еще открылся. Я думал, не выберусь, думал, он меня задушит. Я весь в его крови!
Не поспоришь кровь пропитывала одежду насквозь, и хоть с лица и рук ее удалось оттереть медикам, кое-где оставались засохшие брызги. Металлический запах смешивался с сигаретным дымом.
Тело было одно
Нет Рядом женщина была. Без лица. Красные кости вместо лица. Я хочу домой. Отвезите меня к маме!
Что ты сделал потом В голосе громилы слышалось нетерпение. Чего он хочет Близко развязка
Я убежал. Хотел рассказать родителям, но они исчезли! Я весь дом обыскал, и ничего. Вы найдете их Вы ведь найдете
Почему следователь с участливым взглядом отвернулся На него вся надежда, разве не понятно Почему он встает, уступая место громиле
Ты правда хочешь, чтобы мы их нашли Сколько тебе лет
В-восемь с половиной. А что Вы мне не верите
Стук зубов добавился в удушающую тишину кабинета. Лицо следователя стало страшным, похожим на папино тот же суровый взгляд из-под надбровных дуг. Предвестник взрыва ярости, предвестник синяков и ссадин. Тело деревенело от страха, а язык не слушался.
Не видел дома ничего странного Следы борьбы, может, кровь
Н-не помню. Я не помню! Ничего не помню!
Узнаешь этого человека Тяжелая рука швырнула на стол фото. Мужчина лет тридцати, с испуганными глазами. Шрам, пересекающий бровь. Он сжался перед объективом, так, будто в него собрались стрелять. Светлые волосы небрежно торчали, светлая щетина над губой не до конца оформилась в усы. Неужели он сделал что-то плохое с мамой
Кто это Нужно выяснить сейчас, пока слезы окончательно не отобрали дар речи.
Понятно. Громила встал из-за стола так, что чуть не опрокинул табурет. Что случилось с твоей рукой
Говорю же, я пролезал сквозь доски! Наверное, там был гвоздь, или еще что-то. Я поранился. Что вам от меня нужно!
Это был не гвоздь, парень. У тебя на руке укус, такой, что вырван кусок мяса. Тебя подобрала патрульная машина, ты бродил по городу весь в крови. Ты до сих пор в крови, как будто вылез из чертовой мясорубки! Такая же хрень творится в твоем доме. А знаешь, чья это кровь Нет Лаадно. Громила обхватил руками багровеющее от злости лицо, и пару секунд на его щеках красовались белесые сдавленные пятна. Ты вспорол отцу горло, пока он спал боялся не справиться с ним. Только потом выпустил ему кишки. Мать успела проснуться и прийти на шум. Ты перерезал сухожилия на ее ногах, чтобы теперь она точно не ушла. Боялся, что она бросит тебя, не так ли Она укусила тебя, пока ты срезал ей плоть с лица. Помнишь, как она кричала А соседи помнят. Они думали, что ее, как обычно, колотит муж подумаешь, невидаль. Чертовы ублюдки. Как ты притащил тела в ту развалюху на отшибе, и никто этого не увидел одному Богу известно. Но скажи почему сейчас И почему так С тобой обращались плохо, но сотворить такое с матерью За что
Что вы говорите! Это сон! Хочу к маме и папе! Где мама! Что это за человек! Дрожащий палец здоровой руки несколько раз ткнул прямо в нос мужчине с фото. Кабинет, тонущий в сизом дыму, плыл перед глазами, и, извиваясь, перекрещивались стены.
Не пугайся, парень. Второй полицейский, возникший сзади, как тень, мягко положил руку на плечо. Покажу кое-что. Вот, взгляни.
Светлые волосы, испуганные глаза. Шрам, пересекающий бровь. Щетина над губой, еще не оформившаяся в усы. Забрызганный кровью ворот футболки. Это все, что показывало карманное зеркальце, оставив большую часть картины за кадром.
Ты человек с фотографии. Узнаешь Тебе не восемь с половиной, а тридцать два. Все тридцать два года ты прожил с родителями. Твой отец был плохим человеком, тебе крепко досталось. Но я верю, ты не хотел убивать маму с папой. Потому твой мозг и создал историю с незнакомыми мертвецами и исчезновением родителей чтобы защитить тебя от чувства вины. С тобой поработают врачи, и все будет в порядке. Эй Слышишь меня
***
Ничего, дорогой. Мама улыбалась и больше не отворачивалась бесполезно было прятать следы ударов на лице. У каждого в шкафу есть пара-тройка скелетов, а то и целая дюжина. Но никому о них знать не обязательно.
© Iren Stein

Источник