Истории из жизни реальных людей
Уборщицы были все свои и самые лучшие. Они становились частью твоей сначала профессиональной жизни, потом остальной. Коренная москвичка, грузинка и подмосковная Ирина. Всё мое сердце, разумеется, отдано было Любаше — москвичке, профурсетке, красивой статной женщине. Любаша была при деньгах, работа — в радость. Любаша никогда не позволяла придти на работу плохо одетой, не при макияже или в дурном настроении. Как настоящая женщина, с веником и шваброй справлялась на отлично: точный прогиб, нужный поворот, видный маникюр. В день зарплаты Любаша не стояла в очереди, она подходила и робким голосом говорила всем, что ей просто поинтересоваться. Или, почуяв сыр, начинала уборку в кабинете: медленную и тщательную. «Блять, Любаш, какая ж ты хитрожопая!» — и первой даёшь зарплату. Любаша всегда ездила в августе на юга не то к своему постоянному бойфренду, не то к очередному. Приезжала счастливой загорелой женщиной. Моей стабильной взяткой было вино.
Не могу вспомнить, как звали грузинку, но она была прям настоящая. Я вообще люблю грузин, женщин в особенности. Спустя рукава работающая, но весёлая колоритная женщина. От ее шуток и историй ржал весь коллектив. Из дома привозила тоже вино и чурчхелу. Потом она спиздила приборы, и я ее уволил.
Подмосковная Ирина Антонова была тише воды, ниже травы. Достойно выполняла работу, брала вечно в долг и выпивала. На работе, кстати, никогда. Ирина умерла в день моего увольнения.
Прошло много лет, всех с теплом вспоминаю. Сейчас же всё иначе. Сейчас уборщица — дело политическое и ярко международное.
Остап Франкшохин