Когда спрашивают, что самое сложное в переезде, велик соблазн зацепиться за какие-то внешние трудности

Их хотя бы легко объяснить. Ну вот язык, да, язык нужно учить, на это уходят силы, больше, чем ты планировал, а ведь ты работающий человек, у тебя, может, столько сил в запасе и нет.
Ну вот потеря круга мелких бытовых привычек непонятно, куда бежать чинить молнию на куртке, где купить крем для обуви. Какое в магазине взять молоко или соевый соус их пять, а ты ни одного не пробовал. Зависаешь, как дурак, над соевым соусом на десять минут.
Вообще все, что дома было автоматизмом, перестает им быть, рассыпается в прах. Заново учишься ходить в магазин, в больницу, в парикмахерскую, в кино. Про театр я вообще не заикаюсь пока, бог с ним, с театром.
Все это пожирает силы, много сил, столько сил, что удивляешься: они у тебя были, оказывается, а ты и не знал.
Ну вот иногда тяжелый, как мутная волна, ужас и стыд перед походом в больницу, или в школу к ребенку, или в налоговую, когда сомневаешься, что тебя поймут, и что ты поймешь ответ.
Все это есть, конечно.
Но для каких-то других вещей, которые гораздо тоньше, ты слов сразу не подберешь.
Переезжая, вдруг открываешь для себя, насколько же тело твое и психика производное среды.
Вот этих всех мелочей — где живет, чем дышит, что ест и пьет, сидит или бегает, мерзнет или греется на солнце, и какая у него одежда.
Тех незаметных, фоновых звуков и запахов, которые мимо сознания всегда.
Тех ощущений, которые мозг фильтрует как неважные.
Они не стучатся в дверь, они меняют тебя незаметно, тайком, и в какой-то момент, как Алиса, ты начинаешь догадываться, что ты уже не совсем ты.
А кто.
Кто ты теперь.
Кто ты, мать твою.
Может быть, Мартовский Заяц, или Мэри Энн.
И память твоя, как фокусник, какие-то куски вдруг вынимает напрочь, не можешь вспомнить элементарных вещей, имен, слов (это самое страшное). А потом, когда ты уже решил, что у тебя склероз и рак мозга, внезапно возвращает на место. А потом вынимает другие, и находишь их в других, самых неожиданных местах.
Чертовы нейронные связи искрят, запутываются и прорастают в самых неожиданных местах.
От всего этого устаешь адски.
Как это объяснить, я не знаю.
И иногда хочется, чтобы кто-то погладил и взял на ручки.
Просто так.
Неважно, кто ты теперь, Мартовский Заяц или Безумный Шляпник. Шляпников ведь тоже берут на ручки, или нет
Анастасия Рубцова

Источник