Истории из жизни реальных людей
Тяжелые шторы были задернуты по всей кухне, кроме маленького островка на подоконнике: там принимал солнечную ванну кустик анютиных глазок по кличке Клумба. Остальное пространство напоминало тенистый аквариум, в котором вяло шевелили плавниками две сонных рыбы. Этим утром рыб звали Анна и Эльза.
— У меня есть булочки, — сказала я нейтральным тоном. Эмоции противопоказаны человеку, проспавшему три с половиной часа. — Теплые. Я зашла в пекарню.
— Хочу булочку! — сказала Анна.
— Хочу спать, — сказала Эльза.
— Хочу удавиться, — призналась я.
— О! — сказала Эльза.
— Хочу булочку, — сказала Анна.
— Ну да, — сказала Эльза. — А потом удавиться.
— О! — сказала я.
Это было начало прекрасного дня. Мы втроем собрались пойти в детский сад, чтобы провести там день рождения Роми для группы из тридцати пяти детей. Роми — младшая сестра Анны и лучшая подруга младшей сестры Эльзы, лучшей подруги Анны. Про Анну и Эльзу (тогда их еще звали Муся и Котяня, а в миру вообще-то зовут Таир и Михаль) я писала, например, здесь. Или здесь. Эти двое были отличным тандемом говорящих гномов, а спустя десять лет превратились в не менее роскошный тандем сознательных людей. К сожалению, с приходом сознательности уходит умение радоваться раннему утру. Подростки всегда недосыпают, им по статусу положено. А я в принципе не умею «досыпать», потому что в сутках двадцать четыре или сколько там часа, а дел гораздо больше.
Праздник в детском саду был назначен на десять утра. К половине восьмого я отвела туда детей, зашла в за булочками и вернулась домой, где меня ждали будущие Анна и Эльза. День рождения, как вы уже догадались, был посвящен проклятию всех сознательных людей и восторгу всех несознательных, особенно Роми: мультфильму «Холодное сердце». Мы собирались нарядить старших девиц в костюмы героинь и рассказать детям сказку. Ничего сложного, небольшой дивертисмент на полчаса плюс торт — остальную программу готовила воспитательница. Святая женщина.
Я сварила кофе и выложила булочки. Возникший запах несколько примирил Эльзу и Анну с реальностью, а меня — с существованием детских садов. Но я все еще предпочитала, чтобы все это происходило не со мной.
— Надо придумать сказку, — напомнила Михаль. Она у нас самая ответственная, когда проснется.
Со сказкой дела обстояли так. В садике принято приносить на день рождения торт и маленькие подарки-сюрпризы для всех детей. Детей, как уже было сказано, тридцать пять, поэтому сюрпризами редко бывают живые слонята или новые айфоны. Чаще крошечные упаковки цветного пластилина или ластики в форме карты Израиля. В моем случае все было сложней, потому что накануне я случайно купила тридцать пять драконов.
(Сцену в магазине при оптовой закупке драконов, из них примерно трети — с одной головой, половины — с двумя, какого-то количества — с тремя и несколькими вообще без головы, мы оставим за кадром. Скажу только, что мне сделали скидку за тех, что без головы, продав за полцены тех, что с тремя).
В отличие от упаковок живых слонят, драконов в детском коллективе нужно хоть чем-то оправдать. Можно, конечно, раздать всем детям про дракону и мрачно скомандовать: «Огонь!», но лучше приделать идеологическую базу. Хотя бы на уровне «этого дракона зовут Садист, он каждое утро чистит зубы».
— Этого дракона зовут Садист — заинтересовалась Эльза. — А как тогда зовут остальных
(Мазохист, Анархист, Фашист, Контрабандист, Анархо-синдикалист и так до тридцати пяти. Последним будет Эгоист).
— Это меня зовут Садист, — призналась я. — Пейте лучше кофе.
— Надо придумать сказку, — напомнила Михаль.
— Ладно, — я вздохнула. — Идея такая: сказка будет называться «Анна, Эльза и дракон». Или, лучше, «Анна, Эльза и дракониха». Мы разовьем вокруг драконихи какой-нибудь сюжет, а потом выдадим детям маленьких дракончиков в качестве финального аккорда.
— Однажды, — мечтательно начала Таир, — у Эльзы была…
— Депрессия, — подсказала Михаль.
— Клиническая, — быстро вставила я.
— А какие еще бывают — заинтересовалась Таир.
Я оживилась.
— Психогенная, эндогенная, наследственная, послеродовая…
— Хватит, — попросила Таир. — У Эльзы была просто депрессия.
— Резистентная, — вспомнила я.
— Это как — заинтересовалась Михаль.
— Это которая ничем не лечится.
— Однажды у Эльзы была резистентная депрессия, — согласилась Таир. — И она пошла…
— На крышу, — подсказала Михаль.
— Где ее уже ждала Анна!
— У которой была…
— Мания. Она любила прыгать с крыши.
— И часто она с нее прыгала
— Каждый день.
— Это был первый этаж
— Нет, девятый!
— А как же…
— Мама, а мания резистентная бывает Ты же говоришь, такое ничем не лечится. Значит, прыгать с девятого этажа тоже не помогает!
— Однажды у Анны была резистентная мания, и она каждый день прыгала с девятого этажа. А у Эльзы была резистентная депрессия, и она каждый день…
— Прыгала с девятого этажа
— Не угадали! Отказывалась залезать на крышу!
— А Анна ее уговаривала, уговаривала, уговаривала…
— Так вот почему у Эльзы была депрессия. Ее достала Анна.
В этом месте я поняла, что пора брать сюжет в свои руки.
— Так. Хватит. Однажды Анна и Эльза пошли гулять! И в густом лесу встретили дракониху. Она там…
— Лежала, — подсказала Михаль.
— Болела — уточнила Таир.
— Отдыхала! — отрезала я. — Потому что у нее было тридцать пять детей. И в какой-то момент…
— Началась депрессия, — понимающе продолжила Таир.
— Резистентная, — с готовностью вставила Михаль и взяла последнюю булочку.
Мы уважительно помолчали. Дракониха — мать тридцати пяти детей, с резистентной депрессией лежащая в лесу, произвела впечатление на всех.
— Её детей, — мечтательно завела Михаль, — звали Садист, Мазохист, Фашист, Анархист, Эгоист…
— А что такое «анархо-синдикалист» — спросила Таир.
— А который час — спросила я.
— А когда мы будем сочинять сказку — спросила Михаль.
Кустик анютиных глазок по кличке Клумба не спросил ничего. Он стоял в единственном на всю кухню солнечном пятне и ему было тепло.
* * *
Дети встретили нас восторженно. Не каждый день к ним приходят настоящие Анна и Эльза с мешком драконов и депрессией.
— Жили-были Анна и Эльза, — начала я голосом очень доброй бабушки, способной без колебаний убить любого, кто ее прервет. — И у них была… кхм… очень хорошая жизнь. Однажды они пошли гулять. В густой, светлый, радостный лиственный лес!
Спектакль покатился своим чередом. Анна и Эльза, подобрев после булочек и отсмеявшись в объятьях коллективного бессознательного, были на высоте. Дети смотрели как завороженные. Дракониха, благодарная Анне и Эльзе за чудесное спасение и волшебное излечение (не спрашивайте, это была импровизация), улетела на год и вернулась в компании тридцати пяти потомков. У части потомков была одна голова, у некоторых — две, у прочих три. Безголовых я оставила дома.
— Видите — торжествующе заявила дракониха. — Я больше не одинока! Все эти малютки — мои!
— А как их зовут — крикнул кто-то из детей.
Дракониха неожиданно поперхнулась и отчетливо всхлипнула. Рядом с ней Эльза кусала губы. Я в поисках идей оглянулась на Анну, но у Анны, похоже, началась депрессия. Она отвернулась к стене.
— Имена вы им придумаете сами, — нашлась дракониха. — Это очень красивые маленькие дракончики. Благодаря им, у меня теперь постоянно…
Депрессия Анны достигла резистентной стадии. Эльза выглядела так, будто собиралась прыгнуть с крыши. Сама дракониха крепилась исключительно в силу многолетней привычки держать лицо.
— У меня, — со значением произнесла она. — Постоянно. Очень. Хорошее. Настроение!!! А мои дети летают по миру и всем приносят удачу. Кто хочет маленького дракончика на удачу
Хотели все.
* * *
Роми осталась в полном восторге от дня рожденья. Детям очень понравилась сказка и ее мужественные героини. Воспитательница горячо благодарила за прекрасные сорок минут, которые смогла целиком промолчать. Ей я тоже подарила малютку-дракончика на удачу. Принцессы также получили по дракончику, а последний достался мне. Всем хватило.
И только мы с Анной и Эльзой знали, что наиболее интересные моменты в сказку не вошли. Самым веселым в ней было не выступать в красивых платьях, а обсуждать виды депрессии в полутемной кухне. Если мы хотим, чтобы нас когда-либо еще допустили к детям, никто не должен про это узнать.
Правда, знает кустик анютиных глазок по кличке Клумба. Но он молчит. На всякий случай, я поставила дракончика рядом с ним.
NEIVID