Истории из жизни реальных людей
Мне было года четыре. Летом я жила на даче с бабушкой и дедушкой, родители и любимая тетка работали в Москве, а на выходные, навьюченные сладостями и фруктами для меня, приезжали на природу. Поскольку я сидела на этой самой природе безвылазно, меня полагалось развлекать прогулки, купание в пруду, зоологическое лото. Однажды мама с папой взяли меня с собой в город Клин, в который им была какая-то хозяйственная нужда заехать, и мы посетили тамошний универсальный магазин с отделом игрушек. В советские годы отделы игрушек выглядели примерно одинаково куклы и мягкие игрушки сидели на полках по росту и по цене. На самой верхней полке пылились самые громоздкие и самые дорогие плюшевые монстры, цену которым озвучивала бабушка «не подступисьсси». В городе Клин ассортимент игрушек был поплоше и подступиться вполне можно было даже к обитателям верхних полок.
Там я ее и разглядела. Вернее, я увидела ее сразу и закричала: собака, мама, смотри, какая собака!
Меня нельзя было назвать избалованной девочкой, но эта собака: черный плюш, темно-желтые уши и нос, осмысленные стеклянные глаза поразила меня в самое сердце, и я страшно ее захотела. Я прыгала на одном месте, трясла маму за руку смотри, смотри какая!
И мне ее купили. Дальше окружающий мир почти перестал существовать, он был годен лишь на то, чтобы демонстрировать его своему новому другу игрушечной собаке. Это деревья с птицами, мы поедем сейчас на дачу, я покажу тебе Рысенка с одним глазом, вы подружитесь, это машины, это лужа, я назову тебя Клякса, вечером мы поедем в Москву, там куклы и маленький чайный сервиз в игрушечном деревянном буфете, лошадь и заяц, вы подружитесь, мы будем пить чай, эх, заживем!
Я наслаждалась совместным с Кляксой настоящим и планировала удивительное и яркое счастливое будущее.
В Москву мы поехали на следующий вечер, нас повез муж моей тетки, у него была алая пятерка жигуль, в которую нас влезло очень много человек. И плюшевая собака, которую я не выпускала из рук, объясняя ей окружающий хаос и суматоху не бойся, сейчас мы поедем, часа два в пути, меня всегда тошнит в машине, но мы попросим открыть окно.
Ленинградское шоссе, августовская ночь, борясь с дурнотой от укачивания, я уснула.
Наташа, выходи быстренько пописать!
Я, сонная, выхожу из машины вокруг тьма, страшный лес, меня сажают за куст, потом натягивают штанишки, ватную и податливую со сна заволакивают обратно в машину, мы едем.
И этот холодный ужас, когда в машине я просыпаюсь окончательно и не могу нашарить руками плюшевого зверя. Его нет. Я кричу СОБАКА!
Клякса! ору я, паника нарастает страшным комом. Все ищут. Ее нет. Она, наверное, выпала, когда мы остановились на обочине. Что ж ты ее выронила, ворона! Остановитеее!
Нет, отвечает мой дядя, сидящий за рулем. Мы отъехали, и уже ее не найдем в этой темноте.
Успокойте ребенка, почему она так ужасно орет. Наташа, не капризничай! Успокойся! Володя, останови! Успокойте ребенка! Я не остановлю. Следить надо за своими игрушками!
Остановите машину, она там осталась однаааа!
Я предала, проворонила свою собаку. Я обещала ей, что все будет хорошо, а теперь она лежит в страшном темном, мокром лесу. Лежит и умирает от страха. Одна.
Остановите машину! Пожалуйста, остановите, я прошу!
Потом я перестала кричать и начала рыдать, и рыдала всю дорогу, оплакивая свою первую потерю. Невосполнимую. Необратимую. Настоящую смерть игрушечной собаки.
Грета Флай