Сенька «Губа»

 

Сенька «Губа» А случилось то, что второго апреля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в десять часов тридцать четыре минуты Семён Иванович Губанов, он же попросту Сенька «Губа», втюхался.

А случилось то, что второго апреля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в десять часов тридцать четыре минуты Семён Иванович Губанов, он же попросту Сенька «Губа», втюхался. Мгновенно. Без памяти. Как обухом по башке. Сделал на старом, скрипучем турнике подъём переворотом, чуть покачался на крепких мускулистых руках, глянул сквозь редкий ельничек на проходную завода имени Вавилова и с грохотом рухнул на пыльную, утоптанную землю. А рыжеволосая, с яркими волнистыми локонами до середины спины, высокой белой грудью в глубоком декольте шёлкового цветочного платья, на тончайших «шпильках» красных босоножек девушка слегка зажмурилась от жгучего утреннего солнца, зевнула и нырнула в услужливо открытую дверцу блестящей чёрной «Волги». Автомобиль чихнул сизоватым выхлопом, медленно прокатил по тополиной аллее мимо заводской «Доски Почёта», повернул за угол серого трёхэтажного цеха и исчез. А Сенька так и остался. Задом в пыли. Голый по пояс. С разинутым ртом.
На следующий день Сенька на всю сорокарублёвую стипуху купил громадный букет алых роз. Нарядился в костюм. Дождался, когда из дверей проходной вновь выплывет дивная, чудесная богиня и, багровея, преградил ей дорогу к «Волге». Девушка посмотрела на красное Сенькино лицо, на значок «Мастера Спорта», на зеленоватые влажные глаза, на остолбеневшего водителя, взяла букет, тихо улыбнулась и медленно села в машину.
Губа, ты чё чеканулся! Витька, Сенькин друган, повертел указательным пальцем у белобрысого виска. Это же Зойка Ахрамович! Жена Ахрамовича! Директора завода! Тебе чё твоих Олек с Верками мало! На кого губу раскатал, Губа! Чудила! Кто ты есть такой! Никто! Голодранец нищий! С двумя портками! С койкой в общаге! С матерью хворой в деревне! С сеструхой сопливой! Кто её на ноги поднимать будет! А Зойка эта каждый день привыкла на «волжане» шуршать! С водилой личным! В тряпках на сто твоих стипух! Губа! Онемел! Чё молчишь!
Сенька пожал плечами, а на другой день вновь оказался у дверей проходной. Снова с цветами. По пути в парк грабанул Ботанический Сад. Перепрыгнул сизым ранним утром кованую ограду и, пригибаясь, нарвал охапку чудесных бархатных элитных гладиолусов.
На этот раз вспыхнула девушка. Ровным розовым румянцем. Приняла роскошный букет, глянула на «Волгу» и вдруг взяла Сеньку под левый локоть. У Сеньки оборвалось сердце, заложило уши и пропала речь.
Я Зоя из каких-то неведомых небесных глубин зажурчал тихий, мягкий голос. А ты.. Как тебя зовут
Се Са Я
Зоя звонко расхохоталась.
Как!
Пойдём на танцы! вдруг обнаглел Сенька. Хочешь! Здесь! Рядом! Пошли!
Пошли! Зоя вдруг остановилась. Я уже давно ни с кем не танце Погоди-ка У тебя ресничка на щеке Под правым глазиком Выпала Ну-ка, загадай желание, Саша Тебя ведь Сашей зовут
Я снова онемел Сенька. У тебя Зоя
Погоди девушка тонким указательным пальчиком осторожно сняла ресничку. Видишь
Сенька посмотрел на тоненький волосок.
Загадал
Сенька кивнул. Девушка дунула на ресничку.
Теперь обязательно сбудется Такая примета есть А что ты загадал Тайна
Я густо покраснел Сенька. Зага Я
Не говори Зоя помолчала. Ты такой сильный Я видела, как ты на турнике Ты спортсмен Да Я так только по телевизору видела Чтобы так Так красиво Так здорово
Я заклинило Сеньку. Меня Мы
Так мы идём на танцы! снова рассмеялась Зоя. А!
Сенька кивнул и вдруг поцеловал девушку прямо в губы. Потом крепко обнял и сквозь мятые гладиолусы поцеловал снова. В маленькую чёрную родинку над уголком ярко-розовых пухлых губ. И опять. И расплакался. Молча. Крупными, блестящими на солнце слезами.
Саша испуганно зашептала девушка. Сашенька Ну, что ты Что с тобой Милый Господи Сашенька, дорогой
На танцы они так и не пошли. Прогулялись по парку и вдруг оказались в малюсенькой комнатке общежития политехнического института. На скрипучей панцирной кровати. За тонкими стенами комнаты смеялись, гремели стульями, звенели стаканами, хлопали дверями. И лишь когда Зоя закричала блаженно, всем нутром, во весь голос, на всю улицу, город, планету все звуки замерли. И только через несколько мгновений стало слышно тяжёлое Сенькино дыхание, и медленно поплыл отвратительный запах солёной селёдки, которую весёлые монголы жарили в самом конце коридора.
Через два дня, когда Сенька с букетом ромашек снова притопал к проходной завода, его уже ждали. Трое крепких, приземистых мужичков хлопнули Сеньку лицом о толстый ствол сосны и несколько раз вмазали по почкам. А когда Сенька потерял сознание, с размаху стукнули ногой в пах и бросили в заросли цветущей сирени.
К полудню Сенька очухался и, пошатываясь, медленно поплыл по залитому солнцу многоголосому весёлому парку.
Ну! длинный, худющий проректор весело посмотрел на Сеньку. Что делать будем, дон Жуан Кобелина чёртов Это ж надо! Так институт опозорить! Мне из парткома уже звонили! Из профкома! Из комсомола! Знать надо с кем валандаться, дурачок! Это ж тебе не шалава деревенская! Это ж Что! Засвербило в штанах! Своих девок мало! С архитектурного! С откуда хочешь! Так нет! Ему чужую жену подавай! Самого! Который во все кабинеты вхож! Депутата! Делегата! Который
Сенька встал со стула.
Сядь! загремел проректор. Сядь, стервец! Короче
Мужчина медленно выпил воды.
Короче, парень Выбирай Армия или вон из института С волчьим билетом Никто никуда потом тебя уже не возьмёт Ни за какие коврижки На завод пойдёшь Гайки крутить Нам таких инженеров не надо А когда отслужишь Искупишь, так сказать Без нареканий С характеристикой положительной Может, шанс и получишь Восстановиться Образование получить Человеком стать А не дворником Ну Что молчишь, срамник!
Сенька снова встал со стула. Молча вышел из кабинета. И громко хлопнул тяжёлой дубовой дверью.
Через полгода «учебки» Сеньку кинули за речку. Под Кундуз. В самое пекло. Воевал Сенька честно. И с умом. Под пули, конечно, не лез, но и под броню не зашивался. Скоро стал сержантом. Получил «За Отвагу». Однажды, в рейде ждал с бойцами «духовский» караван. И угодил в засаду. Когда лейтенанту осколками «чемодана»* разворотило горло, взял командование на себя. Вывел людей по узенькому скалистому перешейку к небольшой площадке, перевязал простреленную руку и вдруг остро позавидовал Витьке Качаряну, которому месяц назад повесили на грудь орден «Красной Звезды». Перед самым дембелем. Подумаешь слепое в живот. Заживёт. Через год сало, борщи да беленькую будет трескать. За милую душу. Зато поехал в Союз красавцем: с новеньким блестящим орденом, двумя отполированными медалями, в новой «парадке», с подарками из Кабула. Наверно, уже стоит перед какой-нибудь кралей А та его, героя, обнимает Целует А потом Они ОнаЭ-эх Сенька сплюнул сухую слюну. Прислушался к близким взрывам и, на мгновение замерев, услышал далёкий рокот «крокодилов»**. Вертолётные НУРСы*** залпом ударили по тёмному склону горы, сделали новый вираж, и сквозь эхо разрывов раскатисто заработали крупнокалиберные пулемёты.
Э-эх! снова подумал Сенька. Явись я сейчас к Зойке С орденом Медалями Загорелый Здоровый Как лось Да её бы директор кипятком бы записал От зависти Кто он есть такой Ну, директор Ну, депутат Ну, «Волга» А сам же хрен старый Толстенький Лысый весь Сам побоялся меня тронуть Я бы его, обмылка Громил нанял, поганец Урод трусливый Его бы сейчас сюда Полные штаны бы наложил А на «Волге» каждый шуршать сможет Ты здесь пошурши, пузырь ты чёр
А орден «Красной Звезды» Сенька всё-таки получил. Пять месяцев спустя. Правда, уже после того, как среди бела дня четыре багровых от натуги солдатика втащили в старую деревенскую хату прямоугольный, запаянный в цинк ящик. С тремя мешками афганской земли внутри. Потому что в один из «крокодилов» тогда вонзилась оса «стингера», машину резко качнуло, развернуло, и пулемётная очередь пошла прямо на скалу, под которой сидел Сенька с бойцами.
Ло успел крикнуть Сенька.
Раскалённые куски металла прошили Сеньке тонкие пластинки «броника», нагрудный карман с фотографией счастливой рыжей, ослепительно красивой женщины, грудную клетку, сердечную сумку и застряли в позвоночнике. Пулями Сеньку опрокинуло в ущелье. Разбило о камни. И, перемалывая плоть, понесло быстрой горной рекой прочь.
А фотку любимой Зойки Сенька выкрал ночью, после тяжёлых хмельных проводов: пошатываясь, прошёлся по тёмному, гудящему от ветра парку, постоял у «Доски Почёта» завода. Аккуратно, не дыша, поддел перочинным ножиком влажное стекло и оторвал снимок от сырой, тёмно-красной фанеры
*«Чемоданы» крупнокалиберные мины
**«Крокодил» штурмовой вертолёт Ми-24
***НУРС неуправляемый реактивный снаряд
Сергей Жуковский

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *