Истории из жизни реальных людей
Я не люблю скакалки. Прыгать доводилось в детстве редко, потому что «гулять не пойдёшь» назначалось сроком от недели и плюсовалось, как сроки заключения в Штатах. Так что гуляла я либо с дедом на лыжах, либо летом в деревне. А вот скакалки в доме были всегда.
Пороли по любому поводу: за случайную тройку, за задержку из магазина (очереди не учитывались никогда), за то, что развалились сандалии, доставшиеся от череды дядюшек, посадила пятно на манжету… В общем, докопаться до столба легко и просто, а до ребёнка раз плюнуть. При том, что, как я. Ставший взрослой мамой, поняла, пороть матери нравилось. И скакалки выбирать она умела. Особенно ей нравились жгуты — тяжёлые прыгалки из мягкой резины, которая слегка растягивалась в замахе, сокращалась, вдипнув в цель, и уходила на очередной замах с обрывками эпидермиса, оставляя не только синяк, но и ожог. Следы от такой порки получались рельефные, яркие, с багровыми разводами,да ещё и чёткими графичными завитками. Зендудлов тогда не знали, поэтому оно называлось «под хохлому». И за счёт ожога заживало очень долго, особенно если под школьным шерстяным платьем. Поэтому даже пионерская форма была с длинным рукавом, а в особо удачных случаях под форму надевалась водолазка с закрытой шеей, потому что девочка болезненная.
Но это были лёгкие наказания. Без прогулок я жила всегда, а порка, хоть оно и больно до потери контроля над организмом (за это радостно выдавалась добавка), но ко всему привыкаешь. Тем более, когда вокруг истории о пионерах и комсомольцам, выстоявших под пытками на фашистских допросах.
Лет до девяти было зимнее наказание, я его называла «поиграть в Карбышева» — выставить ребёнка после ванны на лоджию. В особо раздражающих мать ситуациях с ведром воды на голову. Естественно, босиком. Ах, у деточки хроническая пневмония! По времени не в курсе, но халат начинал похрустывать.
Больше задевало, когда стригли. Обычно считалось, что моя стрижка «гарсон», но так почти никогда не было. За провинности мать могла отвести меня в парикмахерскую и обрить налысо. Даже в 15 лет. И сообщить в класс, что я опять приволокла насекомых, хотя это было откровенным враньём. И даже взрослая, пока с матерью жила, частенько просыпалась с отстриженными на половине головы волосами. Да, так, чтобы под машинку и без чёлки. В 30 лет — Да запросто!
Телевизор. Он был. В однокомнатной квартире. Звук после программы «Время» никто не убавлял, но смотреть ребёнку нельзя, наказана. Поэтому лежать в своей кровати лицом к стене вплотную, чтобы зеркало не просунула. Палас из верблюжьих очёсков с колючками. Лицом. Вплотную. Каждый вечер. Пошевелишься — жгутом под хохлому. А по телеку то Холмс, то мушкетёры.
Но самым страшным наказанием было не читать. Только учебники. От месяца. За поимку с книжкой 10 минут жгута под хохлому и добавка срока. До года.
И каждый раз я точно знала, что виновата, что заработала. Дрянь, не способная заслужить даже любовь собственной матери.
Поскольку друзей у меня не было, я считала, что так живут все. Просто одноклассники настолько лучше, что их любят: бьют реже и не так сильно, а иногда ещё и подарки дарят.