Истории из жизни реальных людей
На той, которая под деревом и вечно засыпана листьями и ветками. Сидела и крутила в руках кленовый лист, делала из него куриную лапку тщательно обрывала все желтое, оставляя только красные затвердевшие жилки.
Меня прямо ошпарило холодным каким-то кипятком. Я зачем-то потрогал лоб и сразу нащупал этот ужасный прыщ ровно посередине лба, который вылез сегодня утром, как третий глаз или рог. Проклятье, я был без шапки, ее хотя бы можно было бы натянуть до глаз. А на глаза темные очки. И вот я Леон суровый немногословный убийца, а она Матильда, и волосы у нее блестящие и гладкие, словно черный шелк.
Тут я услышал хохот старой гиены и хриплые вопли кто тут сидииит, моя девочкаа, Линочка, давай же скорее обниматься!
К скамейке на всех парах ковылял наш бравый старый Вояка. Крепкий лысый мужик в тельняшке и в шортах, руки забиты татуировками военной тематики патроны, автоматы, символика определенного рода войск я ни пса не понимаю в этой живописи.
Когда он сидит на скамейке, все вокруг слушают только его. Слушают, ржут, восхищаются его пошлыми шутками, а он почти совсем дурак, но не восхищаться им невозможно. Такая припадочная жадность до жизни встречается не часто.
Холден, иди к нам, в клуб старых дрочеров! вопит он, и старушка со скамейки напротив вздрагивает и отворачивается с видом оскорбленной невинности.
Надеюсь, у тебя есть утренний тремор рук от таблеток Когда ссышь трясешь Я кончил сегодня два раза в туалете, и все этот ебучий тремор. Хахаха!
При этом он подсаживается к моей девчонке в красных ботинках, обнимает ее, тискает, а она, глупо хихикая, хлещет его по лысой голове куриной лапкой.
Старый Вояка выглядит огурцом: гладкое загорелое лицо, морщинистая бронзовая шея и белые безволосые ноги.
Я игнорирую его дурацкий призыв и, не глядя, плюхаюсь на дальнюю скамейку, закуриваю, трогаю свой кошмарный прыщ на лбу.
Болит
Рядом со мной, оказывается, сидит кудрявая женщина.
Болит, раздраженно отвечаю я.
Еще бы! Это ж целая Фудзияма. У меня однажды выросла такая на носу, а у меня свидание, а я как Сирано де Бержерак!
И женщина фыркнула от смеха.
Я хехекнул тоже.
И что же спрашиваю.
Не пошла, а потом страшно жалела и злилась «сраный прыщ, ты поломал мне всю судьбу, ведь я могла быть так счастлива с этим идиотом». Правда, недолго, добавила она после паузы и мы снова засмеялись.
Знаешь что, торопливо сказала женщина и сразу стала похожа на девчонку, а ты намажь его зубной пастой! Это лучшее средство, клянусь!
Тут мимо прошла Лина, за ней волочился этот старый дурень.
Оо, кто тут сидит! Татка! Давай скорее обниматься!
Отдохнешь! беззлобно сказала женщина, «сделала ручкой» и ушла.
Вояка с кряхтением обрушился рядом со мной.
Баб нет, докопаться не к кому! в сердцах сообщил он.
И мы вдруг разговорились с ним. Мне даже было интересно, а он даже не выпендривался, и иногда довольно грустно тер ладонью свою лысую голову.
Запойный я, как все офицеры. Шесть раз женат. У меня десять детей, прикинь. И десять внуков. Когда родился последний внук, ко мне подошел сын, ему пять лет. Подошел и спрашивает: «Папа, а как мне его называть».
Называй его пока что «дух», отвечаю я.
Потом старый Вояка рассказал мне про Вьетнам, Афганистан, французский легион. Про подрыв на мине, про две комы. В одной, говорит, видел сны. Про контузию, которая почти сожрала его память, но что-то он все же помнит прекрасно.
В Афгане меня очень ругал командир. Какой-то ты, говорит, неблагонадежный. Позоришь гордое звание офицера. Бухаешь, куришь анашу, вступаешь в порочащие связи с падшими женщинами. Вот посмотри на Сидорова, на Петрова. Они тоже воюют, у них тоже стресс, но они не ведут себя как свиньи. Бери с них пример!
Вояка замолчал и потер ладонью затылок.
И где они сейчас Петров, блять, и Сидоров
Где спросил я.
На небе, ответил он. Все они на небе.
А потом помолчал, сплюнул и добавил зло:
Один я только и остался.
Ладно, вдруг заторопился он. Пошел я. Пора на процедуры. Циркулярный душ отличная вещь, в стене за ширмой есть дыра, и можно видеть, как принимают душ бабы! Тут и тремор очень кстати, он подмигнул мне и ушел, насвистывая что-то бравурное.
Грета Флай