Истории из жизни реальных людей
В нашем детстве их был миллион. Запрещенные слова это не «поц» и не «говно». Ни один здравомыслящий человек в жизни не произносил соседям слово «куда». Можно было получить в карму палкой для белья. Потому что «закудыкиваешь дорогу». Дворовой этикет предполагал изящное «и где Вы идете на ночь глядя» С хрестоматийным пустым ведром все было сложнее. Туалет во дворе. Туда даже днем заходить было стремно, поэтому ночью логистика брала верх над эстетикой, и вся семья дружно ходила на горшок. Каждое утро с 5 до 8 со всей галереи застенчиво покачивая ведрами спускались жильцы к дворовой выгребной яме. Поход туда был явно на удачу, а вот обратно Тетя Валя в сердцах ругала нашего деда шо, не мог оставить немного, мишигинер! Мне сегодня в собес, а тут он выперся в 6 утра с пустым ведром. Дед вообще пару раз громко облажался. В нежных предрассветных сумерках, матерясь и громыхая, съехал по лестнице, разливая продукты жизнедеятельности. Первый раз он божился, что лестница была во льду, второй раз ему не поверили, то ли потому что он закончил пить в три ночи, то ли из-за того, что стоял июль. Но от уборки дед гениально отмазался железным аргументом, что это к деньгам всему второму этажу.
Больше всего было запретов. Нельзя ходить в одном тапке, садиться попой на стол (как будто можно другим местом) и класть на него ключи и головные уборы первое и последнее к покойнику. Центральные просто нельзя. Ключи на пальце крутят только проститутки и сутенеры, а если вертеть на руке шапку разболится голова. А вот попой крутить можно, но чтоб это было красиво надо сосредоточиться и мысленно двигать задницу по траектории знака бесконечность. Так делала Монро. Судя по нашим дамам, дома они упорно тренировались.
«Шо ты мине метешь на вечер!», -орала баба Муся на свою дремучую невестку комсомолку, которая после работы решила подмести в квартире. Выносить мусор и подметать после заката, а также мести от порога к комнате означало несчастье, которое гарантированно приходило в виде старшего поколения с затейливыми проклятиями.
Вообще проклятия, защита от них и заговОры отдельная глава дворового фольклора. Вместе с гаданиями по сумке-плащевке, что вынес сегодня из гостиницы «Красная» швейцар дядя Ваня и что упер со «Стройгидравлики» дед Пава. Цыганкам надо было отвечать «С твоего рта тебе за пазуху», но мама обычно ограничивалась более коротким и традиционным посылом.
Но вернемся к суевериям. Разумеется, нельзя было восторгаться младенцами, чтоб не сглазить. Поэтому бабушки умилялись: «тьфу, на тебя! поганый мальчик! Плохой, страшненький, да Ой, мама, нарядила, а девочка тощая! мама не кормит! А какая некрасивая! Фу на тебя, тетя Дуся не глазливая!». И тем более табу заглядывать в коляску если у тебя менструация а то ребенок покроется коростой. Запомните, молдаванские суеверия всегда сбываются. Например, когда сестра после утренника, сожрала пакет с конфетами и ее обсыпало, баба Таня сказала, что во всем виновата Люська-диссидентка это она с месячными сунула нос в колыбельку пять лет назад.
Было детское-политическое. Если трогал лишайную кошку, дохлого хомяка или брался за перила сразу после Мити Бомжа нужно было громко произнести защитное заклинание: «тридцать она зараза лети от меня сразу через море-океан прямо Рейгану в карман!». Так что «любовь» к действующим американским президентам воспитывалась в советских гражданах с юных лет.
И просто детское. Мистическое. На твоих первых сознательных похоронах, надо было приложиться головой к левой ноге покойника, тогда никогда не будешь бояться мертвых. Это было почти шаманской инициацией, потому что бабу Клаву с кнопкой в горле, когда она свистела и шипела из нее матом на детей зацепивших ее мокрые простыни панически боялись живой, а уж мертвой в пластмассовых розах на табуретках посреди двора еще больше. Ничто не предвещало беды. Мы издалека любовались богатым малиновым плюшем в крышке гроба и шепотом обсуждали какие шикарные кукольные платья из него можно было бы намотать, но тут бесшумно подошла моя прабабка, в прошлом обладательница значка «Ворошиловский стрелок», и не переставая скорбеть, точным движением придавила меня головой к ароматной резиновой подошве новых тапочек бабы Клавы. Я понюхала тапок и рассмотрела 37 размер и знак качества. Остальные успели удрать по домам. Тесный контакт с мертвой бабой Клавой сразу поднял мой рейтинг, а дезертирам пришлось бояться покойников до следующих похорон.
«Ой, упала расческа подними и поцелуй!» вопила папина мама. ПОЧЕМУ Спрашивали мы, потому что целовать полагалось только упавший хлеб, об этом нам торжественно рассказала Раиса Федоровна на классном часе. Она долго вещала про святой труд хлебороба и путь от чернозема до булочной. Наивная Томочка подняла руку и уточнила, если стирка белья и металлургия примерно равны хлебу по трудовым и временным затратам, надо ли целовать упавшую кофту и ложки. Она получила двойку за кощунство и дальше помалкивала. Но хлеб мы на всякий случай чмокали, даже если никто не видел. Про расческу в школе ничего не говорили, но бабушка продолжала голосить «немедленно!». Потому что. (барабанная дробь) «всрэшся помиж людьмы». Связь расчески со спонтанной дефекацией по сей день остается самой волнующей этнографической тайной моего детства.
Юлия Верба