Истории из жизни реальных людей
Виктор с воодушевлением таскался по Епицентру, рассматривая и прикидывая.
Обои, покрытия, окна подождут дизайнера.
А вот входные двери хотелось уже сейчас.
В магазине пахло надеждой на светлое будущее.
Нет, уверенностью в нем.
Потенциальные покупатели бродили, мечтательно закатив глаза, щупали, обмеряли, консультировались, представляли, как зашпаклюют трещины в своей жизни, заклеют светлыми обоями раны предательств, закрасят обиды и обман, и все у них будет свежо и непорочно, как белоснежное биде в чистеньком санузле…
А потом по-новой: отпечатки грязной обуви, ложь, пятна презрения, кляксы раздражения на свежем ремонте.
— Откуда вдруг столько мудрости в моей голове
Виктор усмехнулся и свернул к выставке входных дверей.
Их ряд был нескончаем. Их можно было потрогать, проверить, пооткрывать, прикинуть разные замки и ручки.
Возле одной, похожей на дверь его детства, показалось, что пахнет маминым борщом. Включился в игру — открывал двери, принюхивался.
— Собачья грусть и ожидание хозяев с работы.
— Бессонная ночь, приболевший ребенок, горячее молоко, кофе.
— Смятая постель, вино, розы.
— Море…
Море Виктор сделал шаг вперед и засмеялся смущенно. Какое море
Обоняние в его жизни играло непостижимую роль. Он ощущал запахи неискренности, доброты, корысти, порядочности, трусости, агрессии, поэтому терпеть не мог парфюмов, подозревая людей в попытке скрыть свою сущность.
А в последнее время бессознательное частенько подкидывало ему свежесть морского бриза, как мучительное воспоминание о несбывшемся.
От кого-то в его прошлом пахло морем. От кого
Почему память, до сих пор его союзник, отказывалась идти на контакт
Осторожно прикрывая озадачившую его дверь, Виктор перехватил заинтересованый взгляд консультанта.
Стандартное:
— Я чем-то могу вам помочь
Почему-то опять смутился.
— Понимаете, мне нужна входная дверь. Все равно какая. Но в доме есть еще двери на задний двор, выходящий в поле.
И вот туда я хочу особенную, даже ездил на блошиный рынок, но продавцы почему-то не таскают с собой старые двери, с историей. Странные, да
Консультант смотрел сочувственно, без насмешки.
— С историей И дом тоже Вы купили старый дом, делаете ремонт, вернее, задумали ремонт. Вы хотите дом с историей, с теплыми запахами и воспоминаниями
— Дом с историей Да, точно. И вы можете помочь
— Конечно. Оставьте визитку, с вами свяжутся…
***
Всего через пару дней Виктор водил по дому двух интересных персонажей.
«Гном» и «Гоблин» изучили фронт работ от подвала до крыши, от окон до дверей, внимательно выслушали его сбивчивые пожелания, не обратили особого внимания на Виолу, оторопевшую от непривычного ей игнора, делали пометки, только согласовав ее претензии с хозяином.
Теперь Виола раздраженно цокала каблуками наверху, надеясь вынести мозг двум бесчувственным мужланам.
Мужланы спокойно делали свою работу, а Виктор готов был их усыновить в благодарность за такой милый спектакль.
— Камин Только не настоящий! Дрова, сажа, запах гари, а у меня кожа, волосы… Ладно — электрический. И увлажнители в каждом углу.
— Виктор, что скажете
— Причем тут Виктор И плотные шторы на всех окнах. Прямой солнечный свет вреден для моего лица.
— Как хозяин скажет…
Теперь с потолка сыпалась старая побелка, перекрытия злорадно скрипели, Виктор готов был подписать с этими ребятами даже договор о пожизненной опеке.
Подмахнув все бумаги, на всякий случай спросил: «А как же что-то непредсказуемое мелким шрифтом»
— Мелкого шрифта нет. То, что не касается строительных работ — вы должны понимать, что дом ваш, и история будет ваша.
Думаем, дом справится со своей задачей. Желания клиента — закон, даже если клиент сам не осознает своих желаний.
Надо же — дом справится! Проводив недоуменной ухмылкой строителей-«волшебников», Виктор обреченно поднимался по лестнице, прикидывая, в какую сумму влетит ему помириться с Виолой.
Виола была особой страничкой в его жизни.
Такая себе провинциалка Валентина, покоряющая мир.
Аксиомой для него было обнуление понятия «провинциализм» со свалившейся на голову революцией в информационных технологиях.
Но Валя, ставшая Виолой, была именно провинциальным танком, или, скорее, трактором в розовых рюшах на умопомрачительных, восхитительных ногах, затоптавших столичный мир моды.
Такая женщина рядом — статусно и имиджево, понты, короче.
К тому же ее огромным достоинством было умение молчать, когда непонятно. Если молчанием отбиться было нельзя, Виола высокомерно пожимала плечами, глядя свысока, вернее с высоты ног, отягощенных километровыми каблуками. Пожимала плечами красиво, и задававшему непонятный вопрос оставалось самому найти ответ, вложить его в прекрасные уста и восхититься умом своей собеседницы.
Виоле не нравилась суматоха вокруг старого дома, хотелось гламура здесь и сейчас, но отсутствие колечка в руке коленопреклоненного Виктора останавливало ее претензии, а в планы Виктора колечко не вписывалось вообще. Такой вот союз.
***
Тем временем старый дом преображался, благодаря за то, что в нем усмотрели потенциал.
Гоблин оказался супер профессионалом и Виктор, похоже, на стройке только мешал, поэтому в редкие приезды занимался участком и садом вместе с садовником из местных.
Садовник же и приютил в самом углу участка беременную кошку, стащив на объекте коробку и соорудив навес.
Суровые строители подкармливали хвостатую, а в день, когда в коробке запищали три разноцветных комочка, Гоблин самолично притащил из местного магазина ящик пива, что было вопиющим нарушением его же правил.
Хозяин дома признал новых жильцов, как счастливый знак — дом же должен быть с историей — поздравил себя с почином и возил кошке дорогущий корм.
Виоле пока не рассказывал, хотел сделать сюрприз.
Сегодня Виола, наконец, приехала с идеями огламуривания дома и целыми тюками текстиля.
Отправив ее в кошачьем направлении, Виктор схватил подготовленную бутылку самого элитного из знакомых элитных вин, бокалы и выскочил следом, стараясь не упустить ее умиления.
Ведь все женщины любят котиков.
Не упустил.
Пинок, опрокинувший коробку, истерический вопль:
— Кто притащил сюда эту грязную мерзость В моем доме никогда не будет непородистых животных.
Еще один пинок.
Котята вывалились в траву, один взлетел в воздух, кошка в отчаяном прыжке подхватила его, прижала к себе, каким-то образом ухитрилась собрать всех троих и распласталась сверху, зажмурившись в ожидании удара.
Потом он удивлялся собственному спокойствию.
Спокойно разбил обо что-то бутылку — дорогущее вино раскрасило светлые джинсы.
Спокойно прикинул, в каком ящике лежит его родословная и медальки с выставок.
Спокойно представил, как Гоблин толкает садовую тележку в сторону леса с торчащими из-под листвы страусиными копытами тупой курицы, а он, бредя следом, играет на тромбоне Шопена.
Отрезвила мысль: «Женщин бить нельзя. Мама не одобрит».
Нога, поднятая для удара, воткнулась каблуком в землю. Ее хозяйка оглянулась на звук битого стекла.
Эффектно подкрашенные глаза, пустые настолько, что была видна гладкая внутренняя часть черепушки, удивленно взирали на Виктора.
— Милый, что- то не так Тебе нужны эти коты
Только сейчас понял, что от напряжения дрожат даже уши и пятки.
— Да, дорогая. Они будут жить в моем доме. А ты — нет. Такси вызови сама. И освободи городскую квартиру от своих тряпок. Ключи — консьержке.
Аккуратно сложив все пушистое в коробку, понес ее в дом.
Первым делом вызвать ветеринара, потом заплатить за текстиль и обязательную его утилизацию.
***
Его стройка заканчивалась.
Виктор все свободное время проводил в доме, вместе с котами путаясь под ногами строителей, как бы отыскивая недоработки.
Запах моря все чаще возникал, дразнясь, в самые неподходящие моменты, и Виктор, наконец, решился провести следственный эксперимент.
Мама давно ждала его «на плюшки» и после обеда, неспешной беседы и уговоров наконец-то посмотреть дом, Виктор достал старые фотографии.
Почти забыл о том, зачем это все затевалось, болтая, тысячный раз слушая семейные истории, тихо улыбаясь, пока из пакета с институтскими фотками не выпала одна из них.
Вот оно!
«Почему память, до сих пор его союзник, отказывалась идти на контакт»
Какой это курс Четвертый Пятый
Девочка из параллельной группы — с ней было легко и спокойно, как никогда ни с кем позже, и от нее всегда пахло морем.
Память нехотя показала картинку: надежда на ее лице, его равнодушие и гадкие слова, непролитые слезы в ее глазах, упрямо вздернутый подбородок и удаляющаяся узкая спина.
Потом она ушла из института, не оставив возможности себя найти, да он и не пытался.
Подумаешь, вон сколько их вокруг. Забыл.
Но с тех пор возле него были только статусные девицы, без шансов на тепло, покой и морской бриз.
Освободившаяся память подсунула ему даже фамилию девочки.
— Мам, можно посижу за твоим компьютером
Найти ее оказалось совсем несложно. С фотографий смотрела та же девочка, с упрямо вздернутым подборотком, чуть повзрослевшая, с модной стрижкой. Мужем, вроде, не пахло, на групповых фото даже встретил несколько знакомых лиц.
Пролистнул ниже. Дочь. Девочка лет десяти.
Виктора всегда удивляло, как в кино главный герой моментально просекает, что это его ребенок Блокнот, что ли ведет для фиксирования связей
» Когда вы родились» Клац по калькулятору. » Нет, не сходится. Мы с вашей маман были в связи за полтора месяца до вашего зачатия. Так что можете не надеяться на мои миллионы!»
Бред.
Мама, суетящаяся за его спиной, ахнула, мотанулась куда-то и сунула ему под нос свою детскую фотогафию.
Девочки на таких разных фотках были близнецами.
У него заложило уши. Мама что-то говорила, но Виктор мог воспринимать только запах ее эмоций.
Смятение, гнев, разочарование, жалость, желание помочь и поддержать.
Как же не хотелось чувствовать себя подонком! Надо было разобраться, хотя в чем там разбираться
За помощью рванул в дом — там всегда было спокойно и тихо, никто не помешает призвать к ответу предательницу-память и решить, что делать дальше.
— Может, не надо. Оставь, как есть. У всех персонажей истории своя жизнь, может оно совсем не так, как тебе кажется
— Вот-вот, и с этим «Я» тоже стоит разобраться…
***
Дом был пуст.
Котята гонялись за солнечными зайчиками по просторному холлу.
По просьбе кошки Виктор открыл тяжелую дверь на задний двор.
В грудь, играя, ударил соленый ветер. За неширокой полосой травы тянулся песчаный пляж, за ним шумело море.
Ускоряя шаг, Виктор шел к сидящим у воды фигуркам, с каждым шагом в голове прояснялось, и откуда-то появлялись ответы на невысказаные им вопросы.
Аленка часто болела и они несколько лет прожили у моря.
Вспомнил ночную тяжесть детского тельца, мерное укачивание, дыхание спящей, уставшей за день жены.
Вспомнил первое слово, первые шаги, первый велосипед, первую любовь дочери.
Вспомнил свою свадьбу, любимую девочку, такую же любимую, как и десять лет назад.
Вспомнил…
Когда осталось протянуть руку, наваждение исчезло, вокруг буяла трава, в небе затихали крики чаек.
Через вечность, разбитые кулаки, позеленевшие от травы джинсы, проклятия, обращенные в небо, доковылял до дома.
Во дворе на качелях, поглаживая кошку, сидел Гоблин.
Виктор споткнулся, уткнувшись в тотальное безразличие в его глазах.
Гоблин жестом заставил его молчать.
— Ты подписал договор. «Желания клиента — закон, даже если клиент сам не осознает своих желаний».
Дом справился со своей задачей. Он показал тебе, как могло быть. Подходит Но здесь нет волшебника с палочкой — мы всего лишь строительная компания.
Ты можешь наплевать и жить здесь, надеясь, что твоя история еще напишется.
А можешь попытаться исправить свои ошибки. Тебе будет дан шанс. Решение нужно принять до утра. После — договор анулируется, помощи не жди.
Думай.
Гоблин встал. Нет, он не вознесся в облака, и не рассыпался эффектно в прах. Спокойно прошел по дорожке и тихо закрыл за собой калитку.
***
Под утро измученный человек спал беспокойно, обняв мокрую подушку.
Звезды тянули свои лучи, пытаясь осветить и рассмотреть, что шумит внизу — морская волна или бескрайнее поле.
Дом, затаив дыхание, ждал своей участи.
На крыше, по-кошачьи свернувшись клубком, дремал морской бриз. Надо было отдохнуть. На рассвете он или поселится в доме, смешавшись с уютными запахами полевых трав, корицы, детского смеха и семейных историй, или улетит, не прощаясь и без сожалений.
Не его это дело — сожалеть.
Ирина Телешева