Анька вчера вдруг взялась со мной разговаривать, как собака Жужа из будки

 

Лаять, то есть, не сказать — брехатьЯ ей — Анька, не то что я ни в чём не провинилась, но не до такой же степени! Какого хуя
— Настроение плохое — сказала Анька
И только я открыла рот для ответной речи, как вспомнила вечную мамину песню в ответ на любые мои призывы к человеческому поведению: «Ну конечно, с чужими ты вежливая, это только на мать орать можно. Поговорила бы ты с кем-нибудь так — так нет, это только с матерью так можно. С мужиками своими так бы разговаривала» — и далее по тексту
И сказала: «Знаешь чего, Анька. Если у тебя вдруг настроение плохое — ори на меня. На что я ещё нужна, как не на то, чтобы ты могла жаловаться, орать и ругаться тогда и так, как ты хочешь»
«Ну, я могла бы и не срываться на тебе» — устыдилась Анька
«Лучше срывайся. На ком-нибудь надо. Опять же — если ни на кого не срываться, то на психологов разоришься. А с деньгами и так жопа. Так что лучше на меня ори»
Анька ещё немножко поорала и пошла на пианине играть
А я вдруг поняла, что и правда надо иногда разрешать близким поорать и погрубить. И не обижаться. Потому что на то мы им, а они нам и близкие
Анна Рождественская

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *