Истории из жизни реальных людей
Должность до меня практически пустовала. один год двухгодичник пробовал с ней побороться, потом прапорщики делали вид, что исполняют обязанности. Но в принципе сегодня не об этом. Зам по тех части в первый же день повёл меня показывать территорию и знакомить с технарями в парк. Парк, нужно сказать, довольно большой, примерно 1х1 км.
С первого появления в парке мне запомнился солдат на контрольно-техническом пункте (КТП). Дежурный по парку диким криком дистанционно управлял воротами: «Шостак (фамилия солдата) (не, не так, ШОстак!!!) — ворота открой, матьперемать, комбат едет, ШОстак!, ворота закрой дежурная машина пришла.» Замурзанный деревенского вида хлопчик резво открывал — закрывал ворота, между делом, подметая территорию вокруг КТП
И так постоянно.
На мои вопросы о наличии другой закрывалки для ворот, зампотех ответил, что не нужно менять то, что хорошо работает.
В работу я втянулся быстро, вариантов по скорости втягивания мне никто не давал
Через несколько месяцев я остался на некоторое время за зампотеха.
Километрах в пяти от нас была крупная танковая дивизия, переформировавшаяся потом в бригаду, а потом и вовсе в базу хранения.
Приезжает к нам в парк старлей из танкистов. Узнав, что я за зампотеха — ко мне.
Сразу с колёс — «Есть очень важное дело — дай солдата».
Я ему — «У вас ёперная дивизия, солдат немерено, а ты ко мне — дай солдата, тут сам скоро в наряд по парку пойдёшь.» Я просто не отдуплял, что вопрос решался не первый раз.
Старлей чуть не навзрыд — я тебе десяток солдатиков дам, ты мне одного на 2 дня дай.
Тут я понял, что не простой солдат ему нужен. И начал вычислять из тех, кого знал, кого он хочет взять. Механиков в ремвзводе толковых пару и водителей тоже, аккумуляторщик толковый, да только врядли они ему нужны. Чую подвох какой-то. Спрашиваю, «Что делать-то собираетесь» А он мне — накануне проверки двигатель в танке угробили.
Тут я сразу резюме, которое само напрашивалось — «Это минимум в рембат, а по хорошему на базу, так не починишь сразу.»
Старлей меня перебил так же быстро, как я и начал. «Танк есть. Двигатель рабочий есть — дивизию когда из Германии выводили — привезли столько всего заштатного (или не числящегося или списанного), что в пору пару батальонов на всю жизнь запчастями и принадлежностями обеспечить. Так вот, всё есть, нужно совместить время, место, технику и людей, на выходе получить живой Т-72»
Я ему — «Дерзай, братан, кого-ж тебе надобно, старлейче»
А он мне — «Витя ещё служит Шостак»
Я присел. Во, спец, мастер ворот и метлы, кочегар и вечный дневальный по КТП.
«Да, говорю, служит.» И истошным боевым кличем дежурного «Шостак!!! Ко мне!»
Прибегает наш Шостак, старлей к нему за руку — Витя, как жив, как здоров
Витя в ответ — А што з нами збудзецца, як усе, так i мы. Служым патроху (понемногу)
(Надо заметить, что у Шостака был своеобразный говор — диалект белорусско-украинский, он сам с Брестского Полесья, так он на нём и говорил всё время)
Старлей сразу — полетели к вашему комбату — порешаем вопросы.
С комбатом порешали, они нам для гусянки запчастей набросают, Витю на 3 дня будут утром забирать, а к вечеру назад привозить. Третий день я сам предложил, чтоб потом не бегать не просить ещё раз. И попросил, чтоб Витю кормили как положено.
Поехали назад в парк за Витей, старлей мне и рассказал, что прошлый такой ремонт у них был около года до того. В поле. Навернули двигатель Т-72 на занятиях. Как и что — не знаю. Ком железа. Комдиву доложат — кастрирует. Через речку наш сапёрный парк. Пришли к зампотеху посоветоваться, а тот им — нефиг советоваться, машину техобслуживания бронетанковой техники МТО БТ к танку и БАТ туда же. Сам взял Витю и вдвоём пешком пришли к месту поломки. Как рассказал старлей — сначала полез зампотех, начал чесать репу, долго и нудно курить, намекать, что без шила тяжко жить на свете. рюмашку чистого шила пропустил, побурчал с Витей и уселся рядом на травке смотреть.
Витя полез в двигательный отсек. Это был другой Витя. Не тормозящий. Ключи только успевали подавать. При этом, Витя спокойно мог ругнуться и на офицеров танкистов, которые под ногами шастали. Сначала были намёки на субординацию, но после зампотеховского пердуперждения — мы можем и уйти — все молчали как рыба об лёд.
К утру на танке стоял другой двигатель. Установлен, отцентрован, отрегулирован и рабочий.
Когда увидели Витю в работе офицеры танкисты метнулись домой за пайкой, армейская тут была бы неуместна. Витю накормили, отмыли, благодарили, только на колени не становились.
Прошёл год, о Вите вспомнили и он снова востребован.
В этот раз Витя ставил двигатель не спеша, растягивая удовольствие. Да никто и не возражал. Вечером его привозили накормленным и вымытым в ванной у кого-то из танковых холостяков на квартире (да, у холостых офицеров тоже были квартиры, а не кредиты и мечтания, блин, сорвался). На третий день Витя съездил на запуск двигателя, вернулся с горой подарков для батальона и для себя лично — для батальона — запцацки, а для себя дали ему новую форму, танковый комбез, кучу военных прибамбасов, что сам выбирал у танкового старшины в заначках и кучу сухпайков (1993 год — сухпайки советские в картонных кубках). Наш комбат дал Вите неделю отпуска. Витя был на седьмом небе от счастья.
По прибытию из отпуска хотели определить Витю куда-нибудь на другое место, но он сам попросился оставить в парке на КТП, ему там привычно, спокойно и ничего другого и не хотел. На дембель Витя Шостак пошёл через полгода, перед дембелем комбат ему младшего сержанта присвоил (хотели раньше, а раньше Витя сам просил, чтоб не присваивали, тогда нужно дежурным по КТП идти, а не дневальным, а ответственность он не любил.
И оставшиеся до дембеля полгод звучало по территории парка «Шостак — ворота открой, матьперемать, комбат едет, ШОстак!, ворота закрой дежурная машина пришла.»