ЧИНГИЗИД

Возле шестой секции забора лежал дохлый кот и им питались мухи. «Симпатичные изумрудные мухи на ярко-рыжей шёрстке навсегда расслабившегося кота» внушал я себе. Но ничего не помогало. Меня мутило всё больше и больше. От запаха краски, от солнца, от вчерашнего. И от кота. Я покрасил уже три секции и насекомые стали обращать на меня внимание. Мухи и кот саботировали работу. С каждой минутой жизнь становилась всё отвратительней. Я отошёл к дереву, под которым разместил свои пожитки, сел на землю и закурил. В кармане у меня лежал аванс сто рублей. Это обстоятельство несколько примиряло меня с действительностью. И вот что я придумал: залью кота краской, накрою его «Сторожевой Башней», которую мне вчера подарил старик с ватой в ушах, и вознагражу себя за это пакетом молока и булочкой. Да, так я и сделаю. Приятно чувствовать себя решительным человеком. Я достал из сумки «Сторожевую Башню». На обложке был нарисован бородатый крепыш с ослепительной улыбкой Иисус Христос. Он утешал пригорюнившуюся на пне женщину. Уж этот Христос не стал бы пачкаться об такую шабашку красить забор из профнастила, эмалью ПФ-115, с бодуна, в тридцатипятиградусную жару. Я взял банку с краской, задержал дыхание и подошёл к коту и его мухам.
— Молодой человек. Услышал я за спиной.
Я, что ли Молодой человек Я обернулся. Это была девушка. И пьяная. У неё были такие глупые глаза, что в неё невозможно было не влюбиться. Что я и сделал. Тем более всё остальное в ней вовсе не было глупым. Груди, во всяком случае, казались разумными.
— У Вас случайно не найдётся десяти рублей Продолжала она.
— Нет. Ответил я.
— Ой, а что же мне теперь делать
— А что случилось
— Выпить охота.
— Сто рублей есть.
— Ну так сгоняй, красавчик, чего стоишь Я пью «Джин-Тоник».
Я перешёл дорогу и купил в ларьке пиво и банку «Джин-Тоника». Прощай молоко, прощай булочка.
Мы расположились в теньке, под деревом.
— Ну, давай знакомиться. Как тебя зовут
— Рахман. Назвал я сокращённую версию.
— Татарин
— Ага.
— Ой, а я татар не люблю как-то…
— Ничего страшного, я их сам не перевариваю.
— Ну, то есть как не люблю я татарина видела только в мультике про Илью Муромца.
— Бывает. Сказал я А тебя как зовут
— Вика.
— Чем занимаешься, Вика
— Подожди-ка, я сказала Вика
— Ну.
— Странно, обычно я говорю Алина. А Вика я для тех, кому доверяю.
«Это дура какая-то» подумал я » Охуительно».
— Значит ты мне доверяешь Спросил я.
— Конечно, а что ты можешь сделать плохого
— Может и могу.
— Да ну
— Ну да.
Она сделала добрый глоток и пристально посмотрела на меня. Я расправил плечи и обратил взор на горизонт.
— Гляди-ка, а бородка у тебя рыжая.- Сказала Вика.
— Это всё потому, что я чингизид.
— Болезнь такая
— Нет, просто я потомок Чингизхана.
— Да А может твоя бабушка путалась с чеченцем
— Может и путалась, только татары и чеченцев поёбывали.
— А кого ещё поёбывали татары
— Много кого. Например казахов. До поёбываний они были голубоглазыми блондинами, но после кардинально изменились.
— А чукчей татары поёбывали
— Едва ли — чукчей поёбывали японцы.
— Хи-хи-хи, Рахман, какой ты смешной. Чем на жизнь зарабатываешь
— Я мастер на все руки. Нарасхват. Клиенты в очереди стоят. Обманул я. Думал, что обманул.
Она посмотрела на мои штаны, на мои руки. Посмотрела на забор.
— Временные трудности, угу Подмигнула он мне.
— Самые, что ни на есть. Ответил я.
Мы допили и закурили. Я обратил внимание на пальцы её ног. Редко встретишь такое аккуратное исполнение пальцев. Они были похожи на маленьких солдатиков, располагающихся строго по ранжиру. Ногти были выкрашены в розовый цвет с серебряными вкраплениями.
— Ну что, Рахман, догонимся Спросила она.
— Э-э-э, видишь ли, Вика, тут такое дело…
— Говно вопрос. Она открыла сумочку, достала пятисотублёвую купюру и протянула её мне.
«Вот сучка» подумал я, взял деньги и направился к ларьку.
Я отдал Вике сдачу и раскупорил спиртное.
— Ты мне так и не ответила Спросил я Ты кем работаешь
— Медсестрой в детском садике.
Ну да, ну да. С таким педикюром и медсестрой. Ну, допустим. Может правительство подняло зарплаты. Может быть. Я не следил за новостями. Не слежу за всякой хернёй.
— Любишь детишек Спросил я.
— Мальчиков, в основном. А девочек брезгую.
Я отхлебнул пива. В руке бутылка, рядом красивая баба, и хуй с ним, с забором. Мир вокруг преображался. Мои далёкие предки проебали всё, что могли. Власть, женщин, территории. Из-за них мне приходилось каждый день биться за жизнь. А сегодня удача повернулась ко мне лицом. Темучин тоже был удачлив. Надо брать быка за рога.
— Вика, ты мне нравишься. Сказал я.
— Ты тоже ничего Ответила она. Сейчас допьём и поедем ко мне.
Я запил это дело пивом. Что может быть стерильнее детсадовской медсестры Что может быть лучше Днём она будет смазывать зелёнкой коленки мальчиков и локти девочек, а вечером лечить мои заусенцы. Я вновь на коне.
Возле нас с визгом остановился огромный чёрный джип с тонироваными стёклами.
— Ой, Серёжа Сказала Вика.
Из машины вылез амбал в прокурорской форме.
— Лёлик, в машину Скомандовал он, и медсестра испарилась, будто её и не было. И не попрощалась.Прокурор подошёл ко мне. Ну что тут скажешь Шансов у меня не имелось. Даже убежать.
Он наклонился и спросил:
— Ты кто такой
В жизни каждого мужика бывают моменты, когда лучше прикинуться ветошью. Тут каждый сам выбирает.
— Никто. Ответил я.
— А что здесь делаешь
— Забор крашу.
— Ну и крась, Том Сойер хуев. Сказал он, отвесил мне шелобан, сел в машину и был таков.
Лоб болел. Я подошёл к забору. Мухи трудились. Солнце трудилось. Даже труп кота в каком-то смысле трудился. Я потянул из банки с краской кисть. Краска застыла, кисть была испорчена. К концу дня нужно было покрасить забор. 120 м2.
Рахман Попов

Источник