Истории из жизни реальных людей
Конец восьмидесятых, начало девяностых — женщина, которую дефицит, инфляция и бандюганы обходят стороной. У неё искусно налаченная челка, перламутровая помада, слегка осыпающаяся тушь на ресницах. Из старых занавесок она шьёт мужу охотничью куртку, и муж привозит с охоты утку, которую жена запекает с дачными яблоками. Ребёнку она мастерит игрушки из папье-маше и лепит целое войско солдат из зелёного пластилина. Зимой одалживает у дворника лопату, сама расчищает каток во дворе, надевает на ребёнка шерстяные носки, связанные накануне, потом надевает маленькие хоккейные коньки, производство ГДР, достала через знакомых знакомых, стоили половину зарплаты старшего научного сотрудника. Сама тоже надевает коньки, фигурные, и держит мальчика за руку, и под фонарём у неё ослепительно белые зубы, такие же, как снег. Ночью муж возвращается из рейса, приехал на дальнобое из Польши, привёз банановую жвачку, колготки, бежевый бюстгальтер, мятный тиктак в прозрачных коробочках. Муж принимает душ, но от него все равно пахнет походом — летом они пойдут в настоящий поход, найдут место под Астраханью, поставят палатку, закинут удочки, в коробочках из-под тиктака будут перец и соль. Этот образ вызывала в моей памяти портниха подруги. Подруга долго перебирала, искала мастерицу, которая приспособится к её фигуре, и будет брать недорого. Сможет сделать так, чтобы там — не видно, тут — наоборот, выкроит треугольничек, открывающий золотой крестик в аппетитной ямке, привлекающий мужской глаз.
Анна сразу понравилась подруге — и работой, и умением молчать, не спорить, не рассказывать истории других клиенток.
В первый раз я увидела Анну утром. Накануне снег падал тяжелыми хлопьями, а утро выдалось неожиданно солнечным. Анна сидела на кухне, у окна. Свет будто тянулся к ней. Какой легкий человек, и как это сразу заметно, подумала я. Полная противоположность рефлексирующему интеллигенту в маминой кофте. Анна держала кружку двумя ладонями. Волосы у неё были чёрные, с тщательно прокрашенными корнями. Пальцы красивые, с глубокими красными ногтями. Юбка — это точно была юбка модниц эпохи перестройки. Из плотной ткани, тёмно-серая, выше аккуратных тонких колен, закрывающая еле заметный животик — такой бывает у стройных женщин, избежавших мук спортзала. Подруга спросила Анну, как ей кофе, та ответила мягко, по-южному, улыбнулась смущенно.
Потом я видела Анну ещё несколько раз. Она держала булавки губами — так делали матери моих школьных друзей, когда подшивали школьные брюки и фартуки. Подруга рассказывала, что Анна полностью обновила ей гардероб, иногда, когда у подруги дедлайн в офисе, готовит ей борщ, печёт пирожки с мясом, делает влажную уборку. Потом, через год, Анну арестовали за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений. Она напоила водкой и избила сковородкой мужчину, с которым познакомилась в тиндере. Мужчина наврал, что не женат, и Анне это не понравилось. Анна получила второй срок, а первый, как оказалось, был за убийство — молодая Анна заколола ножом жену любовника. Отбывая первый срок, научилась шить. Сейчас, может, тоже там шьёт, а, может, устроилась в тюремную библиотеку, сортирует книги, читает сама.
Катя Пебел