Истории из жизни реальных людей
Что это я все про импортных медоедов Расскажу про нашего русского медведя. Могучий был мужик.
Жил-был князь Дмитрий Пожарский умный, сильный, образованный чувак. Родился он 1 ноября 1578 года, в Клинском уезде. Служил Пожарский при дворе, начиная с царствования Бориса Годунова. Имелся у него один пунктик: очень уж он Россию любил, а врагов ее не любил. Бывало, увидит врага и ну его пиздить, приговаривая:
Ой ты, гой еси, сдохни, подлый хуй! враг и сдыхает.
Время было тяжелое, смутное. Так что Пожарский вечно тем и занимался, что пиздил врагов России, которых было в количестве.
Сначала первого Лжедмитрия поляки подослали, ему даже боярская дума присягнула.
Вы, блядь, гой, еси, охуели, что ль спрашивал бояр Пожарский, и не присягал. Но оставался при дворе.
Потом Лжедмитрия I грохнули, царем стал Василий Шуйский. Но поляки не успокоились, и прислали Лжедмитрия II. Они пачками там этих Лжедмитриев производили, лишь бы получить власть над Россией. За Лжедмитрием в Россию прибежала хуева туча поляков и литовцев, стали убивать мирное население, грабить города и села, приговаривая:
Какой заебатый тур, прям олл инклюзив и бабы красивые, и водка вкусная.
Шуйский сделал Пожарского воеводой в Зарайске, и тот на вверенной территории пошел пиздить интуристов во славу России. Творилась полная хуйня: по России гарцевал Лжедмитрий II с войсками, и всех убеждал, что он и есть законный царь. А тех, кто не убеждался, гандошил до смерти. За ними бегали русские войска, и пиздили, где находили. Но интуристы не унимались, прибывали все новые. А поскольку каждый город был за себя, и другим не помогал, вышла абсолютная ебанина.
В результате народ совсем запутался, и многие признали власть Лжедмитрия. Жить-то всем охота. Целые города переходили на его сторону.
В 1609 году Россия была на грани исчезновения.
Большинство городов оказались под властью самозванца. Сам Лжедмитрий со своими поляками сидел в Тушино буквально под боком у Москвы.
Верными русскому царю Шуйскому остались только Нижний Новгород, Переяславль-Рязанский, Коломна, несколько городов в Сибири и несколько монастырей. Троице-Сергиевский, например. Монахам вообще было похуй, они забаррикадировались в своих монастырях, и на все обращения самозванца отвечали только:
Иди на хуй, мудак неправославный. И конечно, гой еси.
Царь Шуйский написал письмо шведскому королю Карлу IX:
Помогай, брат, у нас нынче в России поляков, что китайцев на Дальнем Востоке. Сами не справляемся. Похоже, нам скоро пиздец.
Шведский король прислал войско, русские вместе со шведами разбили сторонников Лжедмитрия под Дмитровом, и пошли на защиту Москвы.
Но польский король Сигизмунд III сделал неебический финт ушами: он вторгся в Россию, осадил Смоленск, и послал письмо в Тушино:
Которые тут поляки, бросайте Лжедмитрия, переходите на мою сторону, пойдем брать Москву. У меня есть бигос и Зубровка, вместе будем Россией править.
Так вроде вы меня поддерживали, удивился Лжедмитрий.
Я король, гордо отвечал Сигизмунд. Хочу поддерживаю, хочу на хуй посылаю. Так вот, пан Лжедмитрий, иди на хуй, ты свое отработал, Россию развалил. А королевствовать в ней буду я.
Лжедмитрий съебался, половина поляков и литовцев, которые были с ним, пошли в войско Сигизмунда. Польский гетман Жолкевский в говно разъебал русско-шведское войско в битве при Клушине. И поляки встали под Москвой, у Хорошева. Лжедмитрий не желал успокаиваться, и с тем, что осталось от его войска, тоже встал под Москвой, у Коломенского. Москва оказалась в клещах.
Бояре обосрались от страха, и зачем-то сами свергли царя Шуйского. Во главе России встала Семибоярщина совет из семи бояр.
А вот теперь и попиздим по-пацански, пся крев, написал им Сигизмунд. Выбирайте: законная власть короля Польши или ссаный Лжедмитрий. Почти вся Россия уже захвачена поляками. Защитить вас некому, ложитесь под меня.
Ваше величество, гой еси, вы католик, неудобно же, заблеяли бояре.
Хуйня какая, все мы христиане. Какая разница благочестиво заметил Сигизмунд.
Нет, перед народом неудобно, блажили бояре. Вы бы уж, ваше величество, перешли в православие, и мы бы вам присягнули.
Так мне тоже перед народом неудобно, задумался Сигизмунд. А вообще, говно вопрос. Пожертвую сыном, королевичем Владиславом. Он перейдет в православие, а вы ему крест целуйте.
И гондоны эти боярские, предатели, целовали крест польскому королевичу. А потом тайно, ночью, впустили в Кремль польский гарнизон. Сами, блядь, сдались, и Россию, и Москву сдали. Это к вопросу о всяческих Думах.
Ах вы, гой еси, православные! Охуели вы, с божьей помощью! взвыл в Зарайске Пожарский, узнав о таком пердюмонокле.
И вместе с рязанским воеводой Ляпуновым стал созывать народ. Отправили письма во все города России:
Православные, вставайте! Доколь нам терпеть польских мудаков Поднимайтесь, пойдем дадим им нашей русской пизды. Не той, что с волосами, а той, когда бьют руками и ногами. Подпись: гой еси.
Откликнулись все города. Русские люди заебались терпеть от поляков. Собралось народное ополчение, и пошло гандошить врага везде, где только дотягивалось. Пришел Нижний Новгород, Чебоксары, Казань, Владимир, Свияжск, Галич, Кострома, и еще много-много городов
Шли потоком, снося поляков и литовцев ко всем ебеням. В феврале 1611 года вошли в Москву, и принялись их бить и резать прям на улицах. Москвичи подхватили, и скоро полякам настал бы пиздец. На улицах Москвы шли страшные бои.
И прогнали бы тогда поляков, но те подожгли город. Пожарский был тяжело ранен, и не мог руководить восстанием. А еще казаки посрались с дворянами, грохнули их предводителя Ляпунова, ополчение распалось, и вынуждено было отступить.
Но летом 1611 года архимандрит Троице-Сергиевского монастыря снова стал рассылать в русские города письма, призывая людей подняться и идти пиздить поляков. Снова первым откликнулся Нижний Новгород. Его староста, купец Кузьма Минин, сказал горожанам:
Давайте с каждого двора бабло, будем ратников снаряжать.
И отвалил кучу своего бабла. Откликнулись все сословия: купцы, крестьяне, мещане, дворяне, казаки. Люди несли бабло, оружие, сами просились в ополчение. Стали решать, кто поведет войско. Выбрали Пожарского, послали к нему делегацию:
Ой ты, гой еси, помогай давай.
Я уже слегка заебался, сказал Пожарский. Вы неорганизованные козлы. Один раз почти выбили поляков из Москвы, так вы посраться изволили, да еще и моего друга угандошили. Не пойду, гой, блядь, еси.
Так ты нас и организуй, заметил Минин. Или так будешь на жопе сидеть в своем Зарайске Долго не просидишь, доберутся до тебя поляки, так Зубровкой не угостят, подвесят на воротах, и пиздарики твоему гой еси.
Пожарский вздохнул, признавая его правоту, и принял командование над народным ополчением. В конце февраля 1612 года они выступили из Нижнего Новгорода, и пошли по правому берегу Волги, по ходу освобождая от поляков города и набирая там подкрепление из местных жителей.
Пришли к Москве в августе. И устроили на Девичьем поле такое адское гой еси, что разбили наголову польские и литовские войска.
Еще два месяца поляков выбивали из самой Москвы. А как их выбили из Кремля, уже рассказывал Зотов. Я повторяться не буду. Случилось это 3 ноября.
Так вот. День, когда поляков окончательно выкинули из Москвы, и есть День народного единства. Приуроченный ко Дню Казанской иконы Божьей Матери, с которым ополченцы, по преданию, вошли в Москву.
Назван праздник так потому, что тогда Россию спас народ. Спас после долгого, тяжелого Смутного времени, после предательства бояр. Объединились все сословия, и дали пизды полякам. Если бы не единство простых русских людей, никакой России не было бы. Пили бы Зубровку, ага.
Поэтому я не стала бы с таким пренебрежением относиться к празднику 4 ноября. Да, его сделали на замену 7 ноября. Но значение победы русского народа над польскими захватчиками стоит ценить по достоинству. Потому что это день спасения России. И недаром в центре Москвы стоит памятник Минину и Пожарскому.
© Диана Удовиченко