Истории из жизни реальных людей
Проспала, вскочила с температурой, являя собой иллюстрацию из учебника по отоларингологии, порвала новые колготки, куда-то сунула проездной и не смогла предъявить настыдили; опоздала на работу, а у нас с этим было строго, коллективная ответственность, премию снижали всему отделу; обидела ни за что хорошего человека, и меня обидел ни за что другой хороший человек; вдрызг разругалась с начальством и коллегами; потеряла кошелек; по пути домой опять нарвалась на контролеров, на тех же, утренних, стыдили в три глотки, штраф платить нечем, пришлось идти пешком, сломала каблук и подвернула ногу, последнюю остановку ковыляла как Паниковский, замерзла до невозможности, дотащилась до квартиры и не нашла ключи, ждала до ночи соседку, у которой хранились запасные; наконец попала к себе с единственной мыслью в гудящей голове влезть в горячую ванну.
И обнаружила, что отключили воду. Всю.
Тогда был день. Теперь что-то подзатянулось. Никаких хлестких ударов судьбы. Так, по мелочам. Но без пауз.
Чувствую себя верблюдом, думаю о соломинках. В таком состоянии надо за что-то цепляться. Чтоб не унесло.
В три года мальчик начал разговаривать сложноподчиненными предложениями. Неосторожно прислушавшиеся прохожие пугались.
Как-то спросил:
Мама, ты догадываешься, что я тебя совсем люблю
Я сказала, что давно догадалась, и поправила очень люблю.
Мальчик не согласился, сказал, что очень любит лошадку на колесиках и плюшевого львенка, а меня любит совсем.
Совсем. Со всем.
То есть действительно со всем с хорошим настроением, с плохим, с дурной привычкой сначала рявкнуть, потом разбираться, с тем, что мне некогда, с неумением рисовать кошку, получающуюся похожей на глазастую сосиску, с умением заставить есть кашу, с немногими моими плюсами и несметными минусами.
Со всем.
И сейчас я крепко держусь за тех двоих, которых я люблю совсем. За большого и маленького, который на голову выше большого.
Пройдет время, оно вообще очень быстро проходит. Очень не страшно, лишь бы не совсем.
И если я не помру молодой, лет в семьдесят, и доживу до знакомства с Алоисом Альцгеймером, то оставь мне, Господи, хотя бы один якорь. Чтобы во взрослом дядьке с усами, а то и с бородой, как у папы, я смогла увидеть маленького мальчика, которого учила когда-то считать до десяти, и он досчитал, и я спросила, а дальше, что там дальше, за десятью; и мальчик, которому хотелось играть с лошадкой и львенком, а не заниматься бессмысленным с его точки зрения делом, посмотрел неодобрительно и сухо заметил:
Я не уверен, что дальше есть числа.
Чтоб я смогла сказать, сыночек, я тебя совсем люблю.
Со всем.
© Наталья Волнистая