Как-то в далёкие восьмидесятые мы с другом детства пошли записываться в кружок рисования

Пошёл он, а я за компанию. Нас двоих повёл его дедушка, мудрейший Яков Моисеевич. Моя мама перед ним благоговела, и всячески ему доверяла. В кружке нас встретила странная тетя, немножечко на шарнирах, как я сказал бы сейчас, а тогда она показалась мне Шапокляк, помолодевшей лет на тридцать. Она все вертелась вокруг нас, пока Яков Моисеевич разглядывал картины вокруг. Видимо, в его взгляде было столько сомнений, что юная Шапокляк поспешила вмешаться:
Это ученические работы, первые опыты. Вы не волнуйтесь, мы вкладываем в детей душу.
А вот этого не надо, сказал Яков Моисеевич.
Чего не надо удивилась юная Шапокляк.
Душу в детей вкладывать не надо. Просто научите их рисовать, ладно ответил Яков Моисеевич.
Я тогда, конечно, ничего не понял. Да и сейчас не уверен, что мне по чину толковать мудрейшего Якова Моисеевича. Но, думаю, тогда он испугался человека с воспитательной миссией. Думаю так, потому что сам их боюсь. Боюсь тех, кто собирается вкладывать в моего ребенка душу.
Ведь это не просто фигура речи: когда в ребёнка вкладывают душу, с его собственной душой обычно не церемонятся.
Олег Батлук

Источник