За два года они поднажали и много чего успели: пришли уже и за Гогеном

 

За два года они поднажали и много чего успели: пришли уже и за Гогеном А чего он, и правда, напозволял себе с несовершеннолетними полинезийками, ишь! До этого они приходили за Киплингом,

А чего он, и правда, напозволял себе с несовершеннолетними полинезийками, ишь! До этого они приходили за Киплингом, Вагнером, Толстым и Фолкнером, Полански и Алленом, Спейси, Меньшовым и Михалковым, и придут еще, теперь уже точно. И за тобой, юзернейм, тоже придут и вычеркнут тебя из энциклопедий, выкинут из музеев и снесут твой памятник, проклянут твои картины, оперы, книжки и фильмы — прямо соберутся, сожмут зубы и забудут о своем восторге, если ты покажешься им, например, расистом или мизогином. Недостаточно последовательным либералом или просто несовременным токсичным мудаком. А ты покажешься. Не сейчас, так лет через пятьдесят точно. Да что там, скорее всего, ты и есть токсичный мудак, даже по современным меркам.Когда мне было двадцать с небольшим, я летела из Питера в Москву с одним известным артистом. Артист был немолод, нетрезв, кашлял и всех видал в гробу; наверное, ему хотелось еще выпить и поскорее добраться до места, и чтобы никто на него не пялился. И весь самолет, как ни странно, сразу это почувствовал. Никто не подсаживался к нему с разговорами, не просил автограф и не махал рукой через проход — наоборот, похоже было, что двести человек одновременно отвели глаза и целый час нарочно смотрели мимо, и не потому даже, что устыдились своего любопытства (хотя это был питерский рейс), а просто чтобы не смешивать образы. Чтобы смотреть потом любимое кино и не вспоминать усталого человека с помятым лицом и плохим настроением.
Это был такой акт коллективного эгоизма — мы берегли не его комфорт, а свою радость, и поэтому у нас все легко получилось, без усилий.
По-моему, именно радость и стоит беречь в первую очередь, ее слишком мало, чтоб можно было позволить себе разбрасываться.
Я намерена любить «Свой среди чужих» и «Неоконченную пьесу для механического пианино», «Обычных подозреваемых» и «Карточный домик», и «Взвод», «Санькя», «Медея и ее дети», и «Хорас и Пит» — да просто из эгоизма. И то, что Меньшов сказал про Крым в 2017-м году, на мою радость от фильма «Любовь и голуби» не влияет никак, что бы я там про Крым ни думала сама (а я могу думать всякое), потому что, ну, это же «Любовь и голуби». С тем же успехом я могла бы выбросить «Маугли» из-за того, что Киплинг поддерживал англо-бурскую войну, или забанить Фолкнера за несовременные рефлексии насчет рабства, а Диккенса — за то, что он по-свински обращался с женой. Можно, я не буду этого делать Да я не спрашиваю, я просто не буду.
Потому что художник имеет такое же право быть мудаком. Плохим мужем, негодным гражданином, расистом, невротиком, мерзавцем или просто усталым человеком с помятым лицом. И тут его, пожалуйста, не надо разглядывать. Он все уже сделал в другом месте, и вот там он поднажал, выдал все, что мог, выскочил из штанов.
А теперь просто летит из Питера в Москву, как и вы.
Яна Вагнер

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *