В начале девяностых мои родители, физик и математик, торговали на рынке турецкими куртками

 

В начале девяностых мои родители, физик и математик, торговали на рынке турецкими куртками Рядом с ними торговала шубами бывшая актриса. Тогда полрынка занимали разные бывшие. Куртки стоили,

Рядом с ними торговала шубами бывшая актриса. Тогда полрынка занимали разные бывшие. Куртки стоили, если меня не подводит память, около трехсот долларов. Шубы, соответственно, дороже — скажем, две с половиной тысячи. В те годы цены на крупные покупки назывались в американской валюте, это было повсеместной практикой.
В один из выходных к актрисиным шубам стала прицениваться архетипическая постсоветская семья — он размером два икс эль, она просто икс эль. Намерения у пары были самые серьёзные, и торг шёл не на жизнь, а на смерть. Актриса, осознавая важность момента, даже вся подобралась и немножко перестала дышать.
Наконец, по цене сговорились. И тут мужик достаёт кошелёк и начинает отсчитывать две с чем-то тысячи рублей.
Родных, деревянных.
Тишина в этот момент стояла такая, что закладывало уши.
— Долларов, — сказала побледневшая актриса.
Мужик продолжал отсчитывать купюры.
— Цена в долларах, — повторила она.
— Шта — взвизжало очнувшееся семейство.
Сцена по аффективному накалу была достойна греческой трагедии. Ужас, позор, стыд, как говорит моя дочь. Но в первую очередь, гнев. Сила ненависти в адрес владелицы меховых красот, ненароком вернувшей семейство в реальность, была такой, что стены рынка ходили ходуном.
Наконец, пара ушла.
Шубы остались. Актриса присела на табуреточку.
А я вспоминаю эту историю и думаю, что каждый вылет из реальности с последующим жёстким в неё возвращением вызывает желание улететь из неё ещё дальше, ещё надёжнее. Вон и прочь — от мерзких людишек, безбожных цен, несправедливого мира. По сути, любая психопатология умеет раскручивать самое себя.
Oxana Fadeeva

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *